Дочки-матери

— Куда от вас денешься… А где дочь?

— Бегает где-то, засранка.

О чем она спрашивает? Как в нормальной семье: где дочь… Будто он может быть в курсе Леркиных дел.

Наташа затащила в комнату тяжеленную сумку, набитую камнями, ракушками и отростками экзотических растений.

Рожнов даже не двинулся, чтобы помочь ей: сидел на полу и смотрел на Наташу умильными глазами. Дома царил бардак. Нет, конечно, по понятиям Лерки, был наведен порядок: пыль вытерта и, вероятно, по субботам мылись полы. Навешанная на всех без исключения стульях одежда была не в счет, и гора тетрадей вперемешку с упаковками от чипсов тоже как бы не считалась — все это замечала только Наташа. На Лерке были надеты волшебные очки: тут вижу, тут не вижу.

Наташа облачилась в халат и принялась за уборку. Через час за Рожновым зашел Тыква и увел друга “по делу”. Сколько Рожнов живет с Наташей, столько уходит по чрезвычайно важным делам. У Наташи внутри привычно заныло.

“А ты как думала? — усмехнулась она сама себе. — Что за твое отсутствие все круто изменится? Дура! Сними розовые очки!”

С непривычки она быстро устала, бросила ведро и тряпку, налила себе чаю и уселась перед телевизором. В конце концов, она не в силах переделать этот мир. Пощелкала каналы. Смотреть практически нечего. По одной — тошнотворное “Поле Чудес”, по другим — мало чем отличающиеся друг от друга игры. Случайно нажала на местный, областной телеканал и оставила его, поскольку в кадре мелькнуло знакомое лицо. Королев. Какая-то новая программа. Королев печет новые программы, как блины. Позавидуешь его энергичности. Наташа смотрела программу отстраненно, не стараясь вникнуть в суть. Смотрела, оттого что теперь знала его лично. А в жизни он даже интереснее, чем в кадре. Камера до конца не передает его обаяние. Хотя и улыбка, и те же ямочки на щеках. Говорят, он владеет более чем пятьюдесятью процентами акций местной телекомпании. Шустрый малый. Хитрый. Из другого поколения. Их с Наташей разделяет десять лет, а она как будто на столетие отстала от таких, как он. У них скорость другая, амбиции, реакция более быстрая. А разве они оглядываются на тех, кто рядом? Говорят, с двумя женами успел развестись. Конечно, какая там семейная жизнь, если он постоянно в центре внимания и девочки вокруг него молоденькие стаями вьются.

Наташа неторопливо гоняла ленивые мысли вокруг Королева, прихлебывая чай и кидая в рот легкие колечки печенья. “А так ли уж он талантлив, каким хочет показаться? Скорее — удачлив. Хотя что это я к нему прицепилась, ворчу, как старая перечница? Старею, что ли?”

Разозлившись на себя, Наташа прибавила звук и решила вникнуть в смысл. На передаче присутствовали несколько гостей. Была и аудитория зрителей. Между ними шла полемика по какому-то вопросу. Длинноногие девчонки в коротких юбочках собирали карточки опроса. Девчонок где-то понабрали одного роста. Все как на подбор — блондинки. А возрастом не старше Лерки. Цветник, нечего сказать! Хорошо же он устроился, этот Королев! Ни одна жена такого не потерпит. Девчонки вокруг него — сущие дети. Одна вон ну как две капли воды на Лерку похожа.

Девочка, похожая на Наташину дочь, уже отнесла поднос с карточками куда-то за ярко-синюю ширму и вернулась с микрофоном. Теперь ее задачей стало держать микрофон перед зрителями, когда те хотели высказаться. Девочка пробралась по узкому проходу и с широкой улыбкой развернулась на камеру. Наташа пролила чай себе на халат — с экрана на нее уставилась ее единственная дочь Лерка.

— Лера! — вскрикнула Наташа, будто девочка могла ее услышать.

Что она там делает? Может, их от школы пригласили? Нет, отпадает. Другие девочки Наташе совершенно незнакомы. И почему Лерка не сказала матери по телефону? И где она сейчас? Наташа взглянула на часы. Десятый час! За окном непроглядная темень. Наташа кинулась к телефону.

— Так она в Самаре, на телестудии, теть Наташ, — как само собой разумеющееся, доложила Аня.

— Что она там делает?

— Работает по выходным. В передаче снимается. А вы включите телевизор, теть Наташ.

Ничего себе! Работу себе подыскала. А одиннадцатый класс заканчивать? Наверняка троек нахватала. И как она могла устроиться на работу, не спросив ее, мать? И как ее взяли туда, в конце концов, без согласия матери?

Наташа заметалась по квартире, то и дело взглядывая на часы. Но передача Королева уже кончилась, по телевизору шла программа новостей. К двенадцати Наташа дошла до белого каления. Лерки все не было.

В половине первого в квартиру вполз пьяный Рожнов. Он посмотрел на жену как на совершенно постороннего человека и рухнул на диван. Сразу уснул, распространяя вокруг флюиды алкоголя.

Наташа стояла у окна и сверлила своими близорукими глазами непроглядную темень. И все же умудрилась прозевать появление Лерки — звонок врезался в тишину ночи пронзительно, резко.

— Мамочка! — Лерка прыгнула на мать и прижала ее к стене. — Ты вернулась!

— Я-то вернулась. — Наташа отстранила дочь на расстояние вытянутой руки, чтобы разглядеть получше. — А вот ты без меня, похоже, совсем распустилась.