Дочки-матери

За сухими строчками решения разворачивалась житейская история, в которой было место и чувствам, и эмоциям, и трагедии, и доброте. Прав был Дима, когда об этом думал, ой прав. И хорошо, что, отработав юристом несколько лет, мой помощник сохранил любопытство к чужим судьбам. В хорошем смысле любопытство, которое заставляет видеть за юридическими закорючками живых людей, их смех и слезы.

Светлана Селиванова, которая полтора года назад оформила опекунство над мальчиком-сиротой, действительно искренне любила этого ребенка. Сиротой он, впрочем, оказался при живых родителях. Его мать и отец решением суда были лишены родительских прав, когда малышу не было и двух лет, следующие два года он провел в детском доме, после чего Светлана и стала его опекуном.

Как засвидетельствовали представители органов опеки, у нее с мальчиком сложились хорошие отношения, и довольно быстро он начал называть женщину мамой. Ребенок был обеспечен всем необходимым, рос в любви и заботе. Желание усыновить его было вызвано тем обстоятельством, что через неделю маленький Алекс шел в первый класс, и женщина хотела, чтобы в документах у него стояла ее фамилия.

Светлана Николаевна решила изменить ребенку имя и отчество, чтобы в будущем затруднить родным родителям его поиски, возникни у них вдруг такое желание. Дома малыша называли Алекс, что было производным и от Алексея, и от Александра, так что со сменой имени проблем не возникало. Истица хотела, чтобы в школе дети считали Алекса ее родным сыном, поскольку, по ее мнению, это больше соответствовало интересам ребенка. Алекс тоже был уверен, что Светлана – его мама, не знал, что находится под опекой.

Причины, препятствующие тому, чтобы стать усыновителем, отсутствовали. Светлана Николаевна не признавалась судом недееспособной, не ограничивалась в родительских правах в отношении своих детей, которых у нее двое, была совершенно здорова, имела постоянную работу и стабильный источник дохода, не привлекалась к суду.

В судебном заседании представитель органов опеки и попечительства Ирина Савельева признала требования Селивановой законными, обоснованными и подлежащими удовлетворению, предоставила суду акт проверки условий жизни несовершеннолетнего, а также заключение органа попечительства. Светлана Селиванова вместе с мужем и детьми проживала в благоустроенной четырехкомнатной квартире, в которой маленькому Алексу была выделена своя комната. В квартире сухо, тепло, светло, сделан качественный ремонт. К походу в первый класс мальчику оборудовано учебное место.

Выслушав объяснения заявителя, представителя органа опеки и попечительства, заключение помощника прокурора, исследовав материалы дела, из которых следовало, что заявителем созданы хорошие материальные и жилищные условия для несовершеннолетнего, хороший уют и нормальный психологический климат, а Селиванова способна обеспечить несовершеннолетнему полноценное физическое, психическое, духовное развитие, суд посчитал заявление подлежащим удовлетворению в полном объеме.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 194–197 ГПК РФ, суд решил: заявление Селивановой Светланы Николаевны удовлетворить. Закончив чтение резолютивной части решения суда по этому гражданскому делу, я захлопнула папку и вышла из зала, успев, впрочем, отметить ошеломленное, счастливое лицо заявительницы. Светлана Селиванова будто не верила своим ушам. Кстати, в момент оглашения положительного решения суда многие усыновители склонны впадать в измененное состояние сознания, своего рода «обморок». Что ж, все мы в первую очередь люди, склонные проявлять эмоции. А уж когда речь идет о детях…

Впрочем, зная по опыту, я была уверена в том, что после принятия подобного решения все только начинается. К сожалению, случаи отказа от усыновленных детей пусть и нечасто, но встречаются. Мне недавно попадалась на глаза статистика, из которой следует, что в 2021 году 5272 ребенка в нашей стране имели опыт вторичного сиротства, то есть были возвращены в детские дома из новой семьи, при этом по сравнению с прошлым годом их численность выросла. Еще восемь лет назад на сто решений о передаче ребенка в семью приходилось пять решений об отмене, а в прошлом году этот показатель уже равнялся семи.

Конечно, некоторые из таких решений были инициированы органами опеки, которые приходили к выводу, что ребенок живет не в надлежащих условиях, однако пятьдесят девять процентов случаев отмены решения об устройстве детей в семью произошли по инициативе приемных родителей или опекунов. Непростое это дело – воспитывать чужого ребенка.

Любой родитель скажет, что и со своими бывает непросто. Я хорошо помню, как тяжело мне дался Сашкин переходный возраст. Сколько слез пролила моя дочь из-за своих пухлых щек. Даже пыталась на дому сделать пластическую операцию по изменению формы лица. Хорошо, что мы с Таганцевым тогда успели вовремя вмешаться и до беды не дошло[3]. И все же даже моя, в принципе, послушная и спокойная дочь периодически отчебучивала такое, что я теряла терпение.