Додинастический Египет. Лодка у истоков цивилизации

Русскоязычный читатель, желающий познакомиться с конструктивно-технической спецификой «Царской ладьи» и древнеегипетского флота в целом, располагает небогатым выбором вспомогательной литературы. «Путеводителем» здесь ему по сей день служит брошюра Нэнси Дженкинс, выпущенная в научно-популярной серии «По следам исчезнувших культур Востока» с минимумом поясняющих фотографий и рисунков [13], в отличие от обильно и добротно иллюстрированного британского издания [264]. К сожалению, оригинал при этом не избавлен от аберраций авторского видения «инженерии» обсуждаемого феномена, которые только усугубляются недочетами и ошибками русского перевода.

В нем первое общее описание ладьи Хеопса преподнесено как «корабль хоть и деревянный, но явно повторявший формы серповидного челна из стеблей папируса, наверное самого древнего нильского судна» [13]. Сначала разберемся с элементарным понятием «челн», рядом с которым в уме автоматически всплывает эпитет «утлый». В «Словаре русского языка» С. И. Ожегова оно имеет единственную и очень конкретную дефиницию: «выдолбленная из дерева лодка» [27], разумеется, сравнительно небольших размеров и вместимости. Словарь В. И. Даля дает близкие значения, как то: «лодочка однодеревка», «долбушка», «дубок» и т. п., сопровождаемые примером речевого употребления: «Челном (щепкой) моря не переехать» [53]. Последняя поговорка случайно, но весьма созвучно перекликается с соображениями и выводами, которые будут изложены ниже.

В действительности на месте некорректно переведенного «челна» Дженкинс использует термин «raft (papyrus raft)» [264] – «плот», широко применяемый в англоязычной специальной литературе к бунтовым папирусным, тростниковым, камышовым и т. п. лодкам независимо от их габаритов. Кроме того, в оригинале у Дженкинс в помине нет уподобления деревянного корабля («wooden boat») Хеопса дословно «серповидному» прототипу, который ассоциируется прежде всего с многовесельными «галерами» герзейской «декорированной» керамики. Свое впечатление о конфигурации «Царской ладьи» писательница передает совсем другим прилагательным: «papyriform», т. е. сделанная по папирусному образцу. Определившись с аутентичной авторской лексикой процитированного «первотезиса», мы можем полнее осознать содержащуюся в нем сомнительную идею, бездумно подхваченную и тиражируемую разного рода эпигонами и дилетантами [52 и др.]: огромная ритуальная ладья фараона эпохи Великих пирамид, затейливо и умело «сшитая» [см. 408] из кропотливо вытесанной и обработанной медными инструментами доски ливанского кедра (а стало быть, и вся «передовая» и «высокоразвитая» древнеегипетская «судостроительная индустрия»), произошла от примитивнейшей неолитической плавучей травяной вязанки для рыбной ловли и охоты на нильском мелководье, имевшей, как логически заключает Дженкинс, самые скромные («humble») размеры.

Однако в ходе своего популярного очерка, ближе к его завершению, автор резко меняет точку зрения на этот фундаментальный вопрос. Словно испытав влияние рациональной контраргументации и увлекшись новым неожиданным поворотом мысли, она в итоге формулирует фактически прямо противоположное: «Древнейшие свидетельства указывают на то, что в египетском судостроении существовали, пусть и не обязательно зародившись одновременно, две параллельные (курсив мой. – Д. П.) специализации: плот из связок стеблей папируса и деревянная лодка… Величественная ладья фараона Хеопса не является результатом усовершенствования или эволюции папирусных плотов. Суда из папируса, как указывали и Ландстрём, и Гринхилл, суть тупиковое направление в истории мореплавания, т. е., они не развивались ни во что иное… Несмотря на форму папирусного судна, ладья Хеопса вела свое происхождение скорее от деревянных лодок, нежели от папирусных плотов» [264].

В этих довольно эклектичных для одного текста утверждениях и самоопровержениях, за которыми угадывается шаткость уже отправных авторских представлений о технической стороне предмета повествования, помимо прочего привлекает внимание вдруг уверенно возникающий морской («maritime») мотив в отношении судна «речного базирования», как можно было бы подумать о хеопсовой барке с учетом того же места ее находки и гипотетического предназначения. Дженкинс без колебаний сравнивает ее с египетскими торговыми кораблями на Красном море, допуская, в частности, что те «наверняка были гораздо меньше, проще, а возможно, и мореходнее[31] Царской ладьи Хеопса». За «священной баркой» почившего фараона, таким образом, априори признавались пусть и не самые совершенные, но абсолютно реальные качества морского судна, хотя это явно противоречило общеизвестным линейным параметрам (главным размерениям) признанной в научном мире реконструкции Ахмеда Юсефа Мустафы.