Догма кровоточащих душ

- Меня, как детектива, в данной истории больше всего заинтересовала роль мальчика, - объяснил он бармену. - Зачем он звонил? Ради шутки? Ради хулиганства? Чтобы по заднице бамбуковой палкой лишний раз получить? Какая-то неувязочка, если хорошенько поразмышлять... И знаете, что я думаю? Я думаю... конечно, это только моя гипотеза, предположение, но, на мой взгляд, достаточно обоснованное... я думаю, что мальчик был в сговоре с волками! - Бензабуро торжествующе щелкнул пальцами. В тишине бара щелчок прозвучал раскатисто, громко, отчего бармен вздрогнул.

- Сговор мальчика с волками все объясняет - зачем он с такой настойчивостью звонил в колокол, зачем терпеливо сносил побои. К сожалению, данная история умалчивает, что случилось с этим мальчишкой - остался ли он жив, съели ли его волки заодно с остальными, или он вообще убежал из деревни. Впрочем, суть не меняется. Если кто-то врет, то причина вранья может оказаться гораздо серьезнее, нежели предполагают окружающие.

Бензабуро нажал на кнопку цилиндра, штуковина щелкнула, и из торца возникла длинная, толстая игла с косым срезом на конце.

- Вот так-то, - сказал Бензабуро. - Сколько я должен?

4

Только когда Сэцуке постучала в дверь, она поняла, что сейчас глубокая ночь, и Рюсин должен дрыхнуть без задних ног. Звонка она не нашла, поэтому пришлось барабанить кулаком, а затем и ладонью, так как стучать костяшками пальцев по железу оказалось больновато.

В коридоре царил полумрак, а откуда-то издали доносился шум работающих машин. Здесь было все не так, как наверху. Катакомбы мир-города жили своей собственной жизнью, которая почти не соприкасалась с жизнью тех людей, кто каждое утро просыпался и видел в окно голубое небо и облака.

Сэцуке уже почти собиралась прекратить бесполезный стук и вернуться к себе, но замок щелкнул, на пороге стоял заспанный Рюсин, отчаянно протирая глаза и зевая.

- Это я, - виновато сказала Сэцуке.

- С ума сошла? - хрипло и раздраженно осведомился Рюсин. - Ночь еще!

- Мне не спится...

Рюсин поворошил волосы. На нем были мятые рубашка и брюки, в которых Сэцуке видела его вечером. Судя по всему, он в них и спал, не удосужившись раздеться.

- Ладно, - еще раз мучительно зевнул Рюсин столь заразительно, что Сэцуке сама едва сдержалась от зевка. - Заходи.

Комната оказалась такой же, как и у Сэцуке. На полу лежал заправленный матрас с морщинистой вмятиной на полосатом одеяле. По полу разбросаны книги и исчерканные листы бумаги. В углу валялись скомканные рубашки, штаны и носки. К вентиляционной сетке шнурками зачем-то привязаны две пары спортивных ботинок.

- У тебя уютно, - растерянно сказала Сэцуке. Разгром в комнате ее поразил.

- Не обращай внимания, - хмуро ответил Рюсин, ногой сдвигая разбросанные вещи в кучу. - Я давно не прибирался. Времени не хватает.

И желания, хотела язвительно добавить Сэцуке, но сдержалась. В конце концов, она сама заявилась сюда посреди ночи.

- Садись, - кивнул Рюсин на матрас. - Стульев нет.

- Я лучше на полу, - сказала Сэцуке.

Мальчик сел на матрас и снова зевнул.

- Что случилось?

- Мне нужна ваша помощь.

- В чем?

- Я хочу вернуться домой.

Рюсин почесал затылок.

- Это опасно. Опасно вообще выбираться на поверхность.

- Я хочу встретиться с отцом, - сказала Сэцуке.

Рюсин принялся внимательно рассматривать свои ногти - нестриженые, обломанные, с темной каймой. Изучать их можно было бесконечно.

- Зачем? - наконец спросил мальчик. - Зачем это нужно? Разве Никки-химэ тебе все не рассказала? Уверяю, она знает все, что происходило в мире лучше любого человека.

- Я хочу встретиться с отцом, - упрямо сказала Сэцуке.

- Там теперь очень опасно, - сказал Рюсин. - Если все готово к пробуждению механического ангела, то...

- Что - то?

- То города уже, наверное, нет...

- Как нет? О чем ты говоришь?!

- О том, - хмуро сказал Рюсин. - Неужели непонятно?

Сэцуке кусала губы и смотрела на мальчика. Она сжимала кулаки, и Рюсину показалось, что девочка кинется на него. Сэцуке была в отчаянии.

- Хэйсэй построен Итиро как убежище для вызревания нового ангела творения, - сказал Рюсин. - Мир-город сверху донизу напичкан всяческими механизмами, но они предназначены не для жизни людей, а для...

- Для чего?

- Для их уничтожения. Понимаешь?! Унич-то-же-ния!!! - выкрикнул мальчик. - Это громадная тараканья ловушка. Морилка.

Сэцуке заплакала. Она уткнулась лицом в колени, ее плечи вздрагивали. Рюсин растерялся.

- Сэцуке, не надо, - попросил Рюсин. - Не надо плакать.

- Они очень жестоки, - сквозь слезы пожаловалась девочка. - Очень жестоки. Они не умеют любить! Все - обман! Обман!!!

Теперь она хорошо понимала - обман. Красивая мишура, подделка. Нет в них ни капельки тепла, только холодное любопытство - чем же все может кончиться. Боги... Творцы...

- Никки-химэ добра к нам, - тихо сказал Рюсин.

Сэцуке подняла заплаканное лицо:

- Она - лгунья!

Рюсин остолбенел. Затем рассвирепел:

- Ты соображаешь, о чем вообще говоришь?! Соображаешь?! Она... она... она - самое чудесное, что есть на свете!

- Она - лгунья!