Догмат крови

— Ну и память у вас, Моисей Беркович! Даже о семейных делах какого-то пристава помните!

— На память, хас вешелоум, упаси Боже, не жалуюсь. Талмуд от корки до корки вызубрил. Тяжело было ученье, зато принесло великую пользу. В талмуде, если хотите знать, в каждой галахе, в каждой агаде больше мудрости, чем во всех университетских библиотеках. В трактате «Шабасс» сказано, что одна праведная еврейка, имея дело у судьи-гоя, принесла ему в подарок светильник. Судья решил тяжбу в ее пользу. «Да светишься ты как светильник!» — воскликнула благодарная женщина. Тогда ее брат решил показать сестре, чего стоит справедливость гоя. Он привел судье сирийского осла — подарок намного более ценный, чем светильник. Судья немедленно изменил решение. «Пришел осел и загасил светильник!» — подытожил мудрый брат.

— К чему ваша притча, Мойша Беркович?

— Мэйлэ! Ладно! — безнадежно вздохнул Гальперин. — Потолкую я лучше с управляющим заводом Хаимом Дубовиком. Он понятливый еврей, старого закала хасид, все притчи наизусть знает.

Сахарозаводчик распрощался со своими собеседниками и покинул курительную. Глядя ему вслед, Марк Виленский заметил:

— Кажется, старик прозрачно намекал на рахеш.

Рахеш, это Бразуль знал от своей жены, первоначально означало вознаграждение раввину и кантору за совершение свадебного обряда. Потом это слово превратилось в синоним взятки, без которой в черте оседлости и шагу нельзя было ступить. Старые евреи привыкли к такому положению вещей, но молодое поколение думало иначе.

— Сирийский осел в подарок! — фыркнул Виленский. — А что в самом деле! Представляю физиономию прокурора, если бы ему привели осла. Ха-ха!

Марголин скривился:

— Наши отцы, деды и прадеды всю жизнь кормили жадную чиновничью свору. Преподносили «барашка в бумажке», совали «рекомендательные письма за подписью князя Хованского» — так в старину называли банковские билеты, подписанные директором государственного казначейства. Особо честным взяточникам дарили борзых щенков и кровных рысаков. Пора бы остановиться. Или вы согласны с дядей, Маркус Ионович?

Зайцев пощипал свои тоненькие усики, провел рукой по гладко выбритому подбородку и заметил примирительным тоном:

— Видите ли, я бы хотел избежать ненужного шума. Полиции лучше не совать нос на кирпичный завод…

— Говорите начистоту, а то наш русский друг вообразит, что у вас на заводе невесть что творится.

— Собственно, скрывать нечего. Видите ли, по завещанию отца на Кирилловской улице построена хирургическая больница и богадельня для недостаточных евреев. Оба благотворительных учреждения содержатся на доходы от продажи кирпича.

— Вы прежде всего объясните господину журналисту, зачем понадобилась больница на Кирилловской, когда в Киеве существует прекрасно оборудованная лечебница, построенная Бродским.

— Удивительно, но покойный Лазарь Израилевич при всем его уме и опытности упустил из виду, что лечебница принадлежит к Лукьяновскому участку. Соответственно, пользоваться услугами его больницы могут только евреи, имеющие правожительство в Киеве. Получилось, что обыватели из еврейских местечек вокруг Киева остались без медицинской помощи. Тогда наш отец решил построить хирургическую лечебницу в Плосском участке, где с регистрацией евреев гораздо проще. По этой же причине там же строится богадельня, а при ней синагога…

— И конечно, молитвенное помещение не оформлено в надлежащем порядке, — закончил за него адвокат и с горечью продолжил. — Нас, евреев, обвиняют в хитрости и пронырливости. Задайтесь вопросом, отчего евреи вынуждены ловчить? Оттого, что российское законодательство об евреях составляет пухлый том всяких указов, правил, инструкций, сенаторских разъяснений. И в этом томе нет ни одной статьи, буквально ни одной, которая бы хоть что-нибудь разрешала. Они все только запрещают и ограничивают!

— Чтобы выправить положенные бумаги, понадобится целый год, не меньше, — вздохнул Зайцев. — Сначала этот вопрос рассматривается в губернском правлении, потом бумаги поступают на подпись генерал-губернатору, но окончательное решение за Петербургом. Если уж в свое время самому Лазарю Израилевичу при строительстве синагоги пришлось кривить душой, то нам грех роптать.

Зайцев намекал на историю строительства синагоги на Малой Васильковской. Архитектурный план, заказанный Лазарем Бродским, был составлен таким образом, что главный фасад, выходивший на улицу, напоминал фасад доходного дома, а вход в синагогу был сделан сбоку. Потом Лев Бродский выстроил вторую синагогу, так называемую Купеческую, буквально через несколько домов от первой, построенной его старшим братом. На сей раз обошлось без ухищрений, возможно потому, что Купеческая синагога была гораздо скромнее по размеру и отделке.

— Неужели нельзя ускорить прохождение бумаг в губернском правлении? — осведомился Марголин.

— В Киеве все в нашей власти, но утверждение плана происходит в Петербурге, а там у нас руки коротки. Одним словом, пока официального разрешения не получено, синагога на бумаге числится столовой. Если об этом пронюхают высшие власти, не миновать неприятностей.