Догматическое Богословие

Знание, полученное в состоянии экстасиса, является в полном смысле апофатическим. Человек, достигая неизреченного состояния единства с Богом, действительно получает некоторое знание о Боге, как бы непосредственно зрит Его, но когда он выходит из этого состояния, обнаруживается, что нет в человеческом языке таких средств, которые позволили бы выразить этот опыт. И говорить об этом опыте можно только чисто отрицательно, как это и сделал апостол Павел, когда говорил, конечно, имея в виду себя самого, что знает человека, который был восхищен до третьего неба и видел там то, чего не видел глаз, слышал чего не слышало ухо, и чувствовал то что не приходило на сердце человеку.

Бог — это не только некая сущность, как мыслят Бога нехристианские мистики, но еще и Личность, которая Сама Себя открывает человеку в Своих действиях или энергиях.

Священное Писание, в соответствии с этими энергиями Божества, образует имена, которыми мы и пользуемся, когда рассуждаем о Боге: благость, любовь, мудрость, жизнь, правда и т. д. Эти имена, ни каждое в отдельности, ни все вместе, не исчерпывают Божественную сущность, они говорят лишь о том, что относится к сущности. Если предположить обратное, что Бог определяется Своими атрибутами, Своими свойствами и качествами, тогда должно признать, что Бог не является абсолютной Личностью, а определяется посредством характеристик собственной природы.

Между двумя путями богопознания, апофатическим и катафатическим, существует тесная связь. Катафатическое богословие есть опора апофатического восхождения. В Своих действиях Бог открывает Себя человеку и тем самым делает возможным богопознание, но каждая ступень, которая достигается в этом восхождении не является последней ступенью, за ней открываются новые возможности для дальнейшего восхождения.

Таким образом, катафатическое богословие имеет практическое значение для апофатического восхождения, оно является как бы некой лестницей, по ступеням которой человек свое восхождение совершает. Также и апофатическое богословие имеет определенное значение для богословия катафатического. В. Н. Лосский поясняет эту мысль следующим образом: «Постоянное памятование о пути апофатическом должно очищать наши понятия и не позволять им замыкаться в своих ограниченных значениях».

Часть вторая О Боге в Самом Себе

Раздел I О Боге, едином в существе

1. Истина бытия Божия

Истина бытия Божия — это первая и основная истина всякой религии. В Евр. 11, 6 апостол Павел говорит: «Надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть и ищущим Его воздает».

Идея о Боге является прирожденной идеей для человека. Это подтверждается тем фактом, что история не знает безрелигиозных народов, у которых не было бы совсем никаких религиозных верований.

Само по себе стремление к бесконечному, потребность и способность познавать Бога — все это заложено в человеке, укоренено в его природе. Свидетельствует об этом и внутренний религиозный опыт человечества. Особенно это касается свидетельства христианской души, очищенной от греха и приблизившейся таким образом к Богу.

Помимо этого внутреннего свидетельства христианство дает еще и внешнее, историческое основание для уверенности в бытии Божием, а именно: явление Бога во плоти в Лице Господа нашего Иисуса Христа.

Священное Писание прямо называет неверие в Бога, отрицание Божественного бытия безумием (Пс. 20,13).

Известен забавный исторический случай. В царствование Императрицы Екатерины II известный французский философ-просветитель Дени Дидро прибыл в Москву, где имел встречу c известным своей ученостью и красноречием Московским митрополитом Платоном (Левшиным). При встрече Дидро (он был атеист) начал провоцировать митрополита: «Знаете ли, Владыко, философ Дидро утверждает, что Бога нет». На это митрополит Платон быстро возразил: «Как же, это не ново, это уже было сказано давным-давно». «Когда же и кем « — поинтересовался французский философ, на что митрополит ответил: «Еще Давид сказал: рече безумен в сердце своем несть Бог, а Вы то же самое повторяете, только языком». К чести французского философа нужно сказать, что он по достоинству оценил находчивость и остроумие русского митрополита.

Упомянутый псаломский стих имеет более глубокое значение, чем кажется на первый взгляд. В Септуагинте слову «безумный» соответствует слово «морос» . Это слово с довольно интересной историей. Первоначально оно обозначало человека «валяющего дурака» и таким образом шокирующего и эпатирующего своим поведением окружающих.

Со временем значение этого слова несколько изменилось. Им стали обозначать человека, который удивляет окружающих не столько необычностью своего поведения, сколько его безнравственностью. Поэтому слово «морос» стало обозначать не просто сумасшедшего, а прежде всего человека аморального, само безнравственное поведение которого заставляет усомниться в его умственной полноценности.