Догоняя рассвет

— Амари, я… — разъедаемый чувством вины, которое Клайд не пытался скрыть, он сделал к ней осторожный шаг, но остановился, дернув головой на стук приближающихся шагов.

К ним спешил Рю. Вид трупа со сгоревшей головой вызвал у охотника неподдельное отвращение.

— Клайд, ты как? — спросил он тоном беспокойства, обозначившимся и на лице.

На что Клайд лишь поджал губы.

— Ясно, — нахмурился Рю и вновь опустил глаза на тело. — Иди, я сам здесь разберусь.

Амари поспешила подняться на предательски слабые ноги, пока Клайд не оставил ее, и тяжелым неповоротливым языком промолвила ему вслед:

— Погоди, я с тобой.

Она распознавала скованность Клайда и хотела утешить его. Уже не впервые. Странный порыв для той, кому с детства прививали безразличие к людям.

Ведь любой из них мог стать жертвой Амари.

— Амари, — осадил ее Рю. — Не нужно…

— Вообще-то, — прервал брата Клайд. — Я бы сейчас не отказался от компании.

Его голос дрогнул неуверенностью, словно пастор колебался между желанием видеть девушку рядом с собой и побыть в одиночестве.

Рю недоверчиво сузил глаза.

— Уверен?

Клайд кивнул головой, не дав себе время на раздумья. Вероятно, чтобы не засомневаться.

* * *

Небо горело алым предрассветным пламенем, в еще непроснувшемся воздухе царила прохлада. Спокойная гладь воды ласкала низ отвесной скалы, Клайд примостился на краю каменного уступа, покрытого клочками травы, и обратил глаза к багровому горизонту, где над далекими сопками с пологими склонами рдела пленительная заря. Пахло горным мхом из расщелин и поднимавшейся с реки сыростью.

Амари села рядом, свесив ноги с утеса. По благоговению возникшем на лице девушки можно было судить о том, что открывшийся вид вторгся в ее душу так же всецело, как и в душу Клайда. Оттого он любил это место.

Амари определенно была не глупа: обычно бойкая на язык, она чувствовала, когда следует помолчать, и Клайд искренне довольствовался ее тихим обществом, ведь признание страха требовало покоя. Но мог ли покой найти сердце того, кто не в силах был выбрать, что хорошо: оттолкнуть от себя Амари или поверить ей самые страшные тайны.

— Я — маг, — не зная с чего начать, проронил Клайд, внутренне ожидая осуждения, так как сам себя он судил за это.

— И давно оно у тебя? — спросила Амари так, будто речь шла о тяжелой болезни. Очевидно, проявление магии повергло ее в глубокий шок.

— С рождения, обнаружил в семь лет, — Клайд поник головой, приближаясь к той части истории, о которой он предпочел бы молчать, но упоминание которой было неизбежно, — когда убил свою семью.

Из глубин памяти поднялся многоголосый крик, холодя в жилах кровь. Треск пламени сильней и сильней клокотал в сердце Клайда, заковывая пастора в напряженную неподвижность. Он вспоминал детский ужас перед несущим смерть и разрушение огнем. Пожар, учиненный Клайдом без умысла, пожирал все на своем пути, но обходил стороной создателя, обдавая его только жаром. Однако, что удушало сильнее — пекло, обхватившее Клайда, или вина за свой грех, которую ему предстояло пронести через всю жизнь, — тогда еще сложно было сказать.

— Я этого не хотел, — сдавленно прошептал Клайд. — Я не умел и до сих пор не умею пользоваться магией, а доступных сведений о ней практически нет. Она пугает меня. Она вредит. Я бы все отдал ради того, чтобы узнать, кто я на самом деле, и что за сила живет внутри меня. Извини, что все произошло так внезапно.

Клайд боялся поднять голову, боялся столкнуться с порицанием в глазах Амари, ведь его преступление ничего другого не заслуживало.

— Это было действительно… феерично, — ее шутливая ирония разогнала тревогу, и Клайд заглянул в лицо Амари, лишенное ожидаемого выражения критики. — Надеюсь, ты не собираешься воспламениться рядом со мной?

— Рядом с тобой я чувствую спокойствие, — их доверительная беседа побудила обнажить сердце, — с тобой мне не страшно. Но оттого только хуже.

Чем больше Клайд привязывался к Амари, тем больнее становилось их неминуемое расставание. Без знания магии, Клайд ощущал себя снарядом с медленно горящим фитилем, и когда фитиль догорит, он унесет жизни всех, кто окажется поблизости.

Едва ли Клайд сможет перенести еще одну потерю.

Тем временем из-за горизонта протянулись первые стрелы солнечных лучей. Рассвет разогнал туман над зелеными сопками, покатыми плантациями виноградников, виднеющимися вдали; внизу заискрилась лента реки. Клайд смотрел на Амари и не верил, как столько храбрости и ума могло сочетаться с обликом молодой девушки. Его потянуло к ней неведомой силой, заставившей склониться непозволительно близко. От ощущения прерывистого дыхания Амари, овевающего губы, в груди Клайда замерло волнительное предвкушение, которое никак не могло ужиться с совестью. Оно почти затмило его голову, как вдруг Клайд остановился в сантиметре от лица Амари, нарушив столь хрупкий момент словами:

— Нет, так нельзя.

Он отпрянул от нее, возвращаясь к рассудку.

— Я предан своему долгу и клятве, не стану ни мужем, ни отцом…

— Я не прошу тебя ни о том, ни о другом, — голос Амари огорченно дрогнул, чем только подстегнул подвести черту жестко и бесповоротно.