Догоняя свою душу

Лина предложила на выходные съездить в Санкт-Петербург. Сеня ради нее согласился, но менять слишком холодную для южанина Москву на Северную столицу считал полным безумием.

– У нас в Крыму уже во всю бурлит весна, уже начали цвести деревья… А знаешь, как одурительно сладко благоухает цветущая крымская степь?! Как-нибудь я тебе обязательно покажу! – с лихорадочно горящими глазами воскликнул Сеня и тут-же хрипло раскашлялся. – В Питере, наверное, еще снег лежит. Я так никогда не избавлюсь от своей простуды!

– Да, ты правда, такой горячий! – согласилась Лина, коснувшись губами его лба. – Сеня, у тебя же высокая температура!

– Я вообще горячий парень! Ты разве не заметила? – спросил Сеня, хотя действительно чувствовал себя сильно простуженным. – Можешь сама убедиться. Я везде горячий…

– Сенька, тебе бы к врачу сходить! – с беспокойством его обняв, предложила Лина. – Ты правда весь горишь. Полбутылки коньяка, по-твоему, нормальное лечение?

– Не-а! Нужна целая! Я уже нормально полечился, – рассмеялся Сеня, крепче прижав Лину к своему пылающему от высокой температуры и страсти телу. – А еще помогут твои поцелуи и, ну, сама знаешь, что еще…

– Ага, попробуем… – не переставая его целовать, томно прошептала Лина, отползая вглубь под одеяло.

– С тобой я уже воскрес! – со вздохом ответил Сеня, кусая губы и закатывая глаза от ее ласк.

Сеня с самого начала был прав, предположив, что за не слишком женственной внешностью Лины скрываются особые навыки и опыт в любовных отношениях, а кое в чем ей не было равных!

– Вот такое оно, мое короткое счастье! – с горечью вздохнула Лина. – Видать, судьба моя такая!

Вместо романтического викенда с возлюбленным в Питере, Лина оба выходных дня посидела у постели действительно разболевшегося Сени. Она вызвала врача, накупила кучу лекарств и возилась с ним, как с маленьким ребенком. Худшие опасения, что у Сени пневмония, к счастью, не подтвердились, но купание под мартовским ливнем в ночь расставания с Аликой не прошло даром. Сеня оптимистично пытался себя утешить мыслью, что ему повезло намного больше, чем его «Городу Каменных цветов» или несчастному ноутбуку, а еще он встретил Лину.

– Такая светлая, добрая девушка, а в жизни ей пришлось столько промучиться из-за жестокости не только чужих, но и самых близких людей, – подумал он, с благодарностью целуя ее ручки, которыми она его, как маленького, кормила с ложечки любимой ими обоими сладкой рисовой кашей с кусочками фруктов.

Сеня не понимал, как Лина умудрялась ночами, когда его мучили озноб и лихорадка, согревать его своим узеньким телом, словно грелкой. Стоило ему кашлянуть, в любое время суток она бежала за микстурой или отваром из трав. Как бы Сеня себя плохо ни чувствовал в первые два дня болезни, он был счастлив, как никогда, почти как в детстве, когда о нем во время нескончаемых простуд заботилась мама.

Через три дня Сеня был почти здоров и уже не кашлял. Пока Лина была на работе, он отсыпался или смотрел телик, отдыхая и наслаждаясь оправданным болезнью «законным» бездельем. А еще он много писал: стихи, просто мысли, застучавшие в голове, или пространные рассуждения о чем-либо увиденном или услышанном. Он не знал, что с этим всем делать, что он пишет и какова цель его работ.

– Раз пришло, значит это кому-то нужно, – уверял себя и Лину Сеня, добросовестно все записывая в тетрадку.

Лина очень удивилась, обнаружив, что Сеня говорит во сне, причем не просто говорит, а говорит стихами и, естественно, утром он ничего не может вспомнить. Она вначале записывала в блокнот то, что схватывала на слух, а затем подарила ему цифровой диктофон, который сам включался от любого звука. Поутру Сеня прокручивал звуки ночи, удивляясь, что он не только храпел и кашлял, но и кого-то крепко крыл матом, а еще с кем-то спорил по-украински, но наибольшее недоумение вызывали нередко обнаруживаемые им стихи – довольно необычные стихотворные строки и, что примечательно, созданные не совсем в его манере. Это были более загадочные по содержанию, более эмоциональные, но, в то же время, менее «правильные» с литературной точки зрения стихи. Например, автора озадачили два подслушанных за собой четверостишия:

Дети ясеня, мы все разбрелись,
По вселенной, ища надежду.
Дети солнца, мы все зажглись
Под звездою, веря в мечту.

Дети мира земли, очнитесь,

Под звездою Солнце проснитесь!
В мир любви и тепла окунитесь,
В мир прохлады и снов погрузитесь!

Сеня услышал и узнал еще много интересного о себе, своих просочившихся из подсознания мыслях, надеждах и тайных страхах. К примеру, он ни за что не сумел бы дать разумное объяснение следующим строкам: