Догоняя свою душу

– Так ты из Перми?! Ну что же, могло быть и хуже, Линькова Полина Ивановна. Ха-ха! – усмехнулся он, глядя на не по годам серьезное лицо на фото в ее паспорте. – Ты раздевайся, раздевайся! Вот так… Трусы тоже снимай. Повернись. А худющая какая! Нагнись вперед. Так, хорошо! Ладно… А теперь марш в ванную и постарайся получше отмыться, а то на тебя без тошноты смотреть невозможно. Волосы тоже хорошенько вымой.

– Что вы хотите со мной сделать? – обреченно спросила Полина.

– Во-первых, полное преобразование внешности! Ты выглядишь просто ужасно! – скептически оглядев ее сжавшуюся под его взглядом фигурку, произнес он. – Затем я лично займусь твоим воспитанием и обучением, хотя в институте ты восстановишься, но лучше стазу же переводись на заочное.

Через полчаса сияющая чистотой, распаренная и порозовевшая Полина вышла из ванной в махровом розовом халате и полотенце, намотанном на голову. Полина испытывала животный страх в присутствии Альберта и он это прекрасно видел, довольный произведенным впечатлением. Это было именно то, что ему нужно!

Пока Полина купалась, он позвонил начальнику службы безопасности своей компании и попросил его, как бывшего федерала, пробить по своим каналам все, что удастся, о семье Линьковой Полины Ивановны. Оперативно раздобытая информация его лишь позабавила.

– Интересный экземпляр мне встретился, – произнес он вслух, читая присланные ему на планшет материалы. – Любопытно… Отец неизлечимый алкоголик, стоит на учете в районной психбольнице, неоднократно привлекался к административной ответственности за пьяный дебош и мелкое хулиганство. Мать работает санитаркой в больнице и подрабатывает уборщицей. Ха-ха! Как интересно! Три брата, один лучше другого: два отпетых уголовника сидят за решеткой, а третий – от рождения имбицил, обреченный до конца дней жить в психушке. Ха-ха! Хороший экземпляр мне попался, ничего не скажешь! А девочка тоже тот еще «ангелочек». В шестнадцатилетнем возрасте участвовала в драке подростков с поножовщиной, в которой погибли двое ребят. Других приводов в полицию не было, в проституции и употреблении наркотиков не замечена. Ну, и то хорошо. В школе была круглой отличницей, окончила местный финансовый техникум. Ну что, отличный материал…

– С легким паром! – воскликнул Альберт, увидев нерешительно мнущуюся в дверях Полину.

Подойдя к пахнущей душистыми шампунями девушке, он развязал пояс ее халатика и сбросил его на пол. Туда же отправилось полотенце с головы. – Ты не безнадежна… Длинные стройные ножки, маленькая тугая попка. Повернись ко мне спиной! Вот так, хорошо. У тебя было много мужчин, Полли?

– Нет! – горячо воскликнула Полина, повернувшись к Альберту лицом. – У меня вообще никого не было до двадцати лет, пока… Хасан заставлял меня, угрожал полицией, называл воровкой, но я ни при чем! Честное слово! Я не хотела…

– Верю, – сухо ответил Альберт. – Повернись!

Полина заплакала, вызвав у него волну омерзения. Она показалась ему такой жалкой и до отвращения ничтожной. Для Альберта являлось чем-то вроде хобби подбирать вот таких никому не нужных бродяжек, которых никто не будет искать, и ставить над ними свои садистские психологические и сексуальные эксперименты. Врач-психиатр по своему базовому образованию, Альберт не утратил интерес к свое первой профессии даже после того, как преуспел в сфере рекламы, создав в столице одну из крупнейших PR-компаний. Альберт ощущал себя Богом, Демиургом, перекраивая попавший в его руки материал и придавая ему ту форму, какую он, по своей Божественной прихоти, пожелает в данный момент. Он испытывал маниакальный восторг, ломая психику людей, превращая их в послушных его воле живых марионеток. Полина стала для Альберта супер-находкой. Узнав ее биографию, он окончательно это понял.

Альберт любил просто так, без всякой цели, погонять по дорогам вечернего города, где-нибудь ненадолго остановиться, выпить кофе и понаблюдать за людьми, втайне надеясь встретить интересный для своих исследований экземпляр. Его интересовали только девушки и юноши, взрослые люди ему были безразличны – они, по его мнению, были безнадежно испорчены жизнью и своим окружением, а с детьми возиться было бы слишком хлопотно.