Догоняйте, догоняйте!..

Катю вообще-то одноклассники совсем не интересовали. Мальчишки были нудные. Девчонок дергали за косички. А вот здесь, в лагере, на нее произвел впечатление Ветка.

Был он почти самый высокий из ребят. И смелый. Правда, он не отваживался при всех подойти к Кате запросто, пошутить, как, например, Борька Мамалыкин. Но зато ребята его боялись. Он дерзко вел себя даже с вожатым. И все же его избрали звеньевым. Звено его считалось лучшим в отряде. Во всяком случае отличалось и в спорте, и в военной игре. Хотя порой Ветку и упрекали в нарушении дисциплины.

Едва Катя переоделась и спустилась в зал, Неля ей шепнула заговорщически:

— Поговорим с Наташей?

Два дня назад, когда девочки были на волейбольной площадке, Андрюшка Пастушков подошел к ним и спросил:

— Кто здесь из стенгазеты?

Там была-то из стенгазеты одна Неля, а он вроде не знал. Маринка тогда еще фыркнула:

— Ты что же, ученым считаешься, а таких простых вещей не знаешь! Неля у нас в стенгазете главная.

Андрюшка почесал затылок и сказал:

— Обо всем знать невозможно. — А потом добавил: — Нельзя объять необъятное.

— Это ты про кого? — сердито запыхтела Маринка.

— Так, — сказал Теоретик, — констатирую. — Потом он сделал на пятке оборот вокруг оси и протянул Неле сложенный листок бумаги: — Держи заметку в твою стенгазетку. — И убежал, махая рукой: — Некогда, дела!

Неля сунула заметку в карман шортиков. Прочту, мол, позже. Но позже, прочитав, она решила заметку никому не показывать. Вот что оказалось написанным на листке бумаги, который так небрежно сунул ей Пастушков:

Что мне петь без всякой цели?
Ваял я ручку и, как Шелли,
Воспою малютку Нелли —
Девочку мою!
С каждым днем ты все прелестней,
Звонче льются твои песни.
Голосочек твой чудесный
Впору соловью.

И все. Сначала Неля возмутилась: «Да кто дал ему право называть меня своей девочкой?» Потом задумалась. Прочитала еще раз — и стихотворение ей понравилось. Конечно, оно было небольшим, но зато посвящалось ей!

А не пошутил ли Андрюша? Ведь вряд ли у нее такой необыкновенный голос.

На следующее утро Неля настороженно всматривалась в лица мальчишек: если Теоретик подшутил, то они должны уж все знать и как-то выдадут себя. Никто не обращал на нее особого внимания. Даже Андрюша. И только когда она встретилась взглядом с его глазами, поняла, нет, то была не шутка: он покраснел и, чтобы скрыть это, закашлялся и наклонился, вроде бы поправляя носок.

Правда, еще Тигран Саркисович посматривал на нее как-то подозрительно. Словно впервые вдруг заметил.

Неля не выдержала:

— Ты что?

— Ничего. А что? — взметнул свои черные брови Тигран Саркисович.

— Смотришь ты как-то…

— Что, на тебя посмотреть нельзя? А если мне нравится на тебя смотреть? Не разрешаешь?

Неля смутилась, но тут к ним подошла Леночка Чучкина, и Тигран Саркисович умолк.

Словом, у Нели имелись причины, чтобы посоветоваться с Наташей. Собиралась с ней поговорить и Катя.

Наташа была внимательная и чуткая. Но этих девчонок она располагала к себе и еще чем-то другим…

Катя сейчас особенно остро чувствовала необходимость поделиться с человеком, который мог бы понять ее, что-то объяснить. Грубость Ветки ее обескуражила. Если б не Ольга Георгиевна и подруги, Катя бы расплакалась. Лишь во время танца она немного пришла в себя — музыка требовала определенного ритма, и Катя входила в этот ритм, и вместе с ним успокаивалась, и уже жила в музыке жизнью совсем другой девочки из далекой страны. А теперь, после танца, обида опять ожила.

Потихоньку, стараясь не задевать скрипучие стулья, девочки пробрались к месту, где сидела Наташа.

— Молодец, Катя, очень хорошо чувствуешь музыку и стиль, — Наташа обняла Катю, примостившуюся на соседнем стуле.

— Спасибо, Наташа. Правда, получилось? Я так рада!

— Наташа, мы хотим с вами поговорить. Можете нам уделить немного времени? — спросила серьезно, шепотом Неля.

— Интервью для вашей газеты?

— Да ну что вы! Мы так…

— Если так, давайте поговорим. Только объясните, куда все подевались?

— А все уже второй день на работе в колхозе, — сказала Катя. И добавила: — Георгий Николаевич тоже там. Скоро будут. К обеду.

После репетиции девочки увлекли Наташу на скамейку за корпусом, спрятавшуюся в тени куста сирени.

— Ну, что ж, давайте говорить. — Наташа посмотрела на одну девочку, на другую и не могла сдержать улыбки: такие у них были серьезные, сосредоточенные лица.

— Катя, ты первая, — мотнула Неля головой.

— Нет, ты.

— Ладно, — не сразу согласилась Неля и наклонила голову. — Наташа, вы любите Георгия Николаевича?

Чего-чего, но такого вопроса Наташа не ожидала и смутилась не меньше, чем девочки.

— Вам это очень важно знать?

Неля посмотрела на Катю. Катя — на Нелю. И они вместе кивнули.