Догонялки

Четвероногая скотинка почему-то очень не любит, когда её приносят в жертву. Жертвенное животное приходиться связывать или крепко держать. А у хомосапиенсов есть душа. Она держит лучше пеньковых верёвок и волосяных арканов, крепче здоровенных священнослужителей разных культов. Достаточно просто правильно воспитать души человеческие, и будет как в анекдоте: «А верёвки мы и сами принесём».

— На колени.

Я прикинул месторасположение предметов в церкви, выбрал сухое место в центре зала и, развернув Трифену лицом к иконе, перед которой она только что молилась, приказал встать на колени. Она послушно рухнула, стукнув коленками об пол, и замерла в той же скукоженной, искривлённой позе. Полная покорность, страх, незаметность. Страстное стремление занимать как можно меньшее пространство, привлекать как можно меньше внимания. «Я такая мелкая, такая плохонькая, такая некрасивая, ни на что не годная и вам всем без надобности…».

Это — одна из основ стереотипов поведения женщин во многих традиционных обществах в течение тысячелетий. В разные эпохи её развитием являлись и русские терема, из которых женщина не должна была выходить, и мусульманская паранджа, которую женщина должна была носить при посторонних. Средства индивидуальной защиты. Средства предохранения. Не от беременности, естественно — от насилия. Незаметность, «невидимость» как стратегия выживания. Унаследована ещё от мартышек.

«Чего не знаешь — того и не пожелаешь» — одна из базовых разновидностей философской категории «свобода» — называется: «свобода хотеть».

Увы, деточка, тебе не повезло — я тебя вижу. Ты — попала. Ты попала «в лапы к Зверю Лютому». Я, честно говоря, не сильно «в курсАх», какие именно формы мордобоя, насилия, издевательств и оскорблений — здесь общепринятые и наиболее распространённые. К чему лично ты привыкла и чего сейчас от меня ждёшь в своём состоянии «жертва двуногая, приготовленная». Но — «если женщина просит»… Надо соответствовать. А то они потом такие слухи распускают…

При всей здешней повсеместности и повседневности всевозможных наказаний, казней и мордобоя, «Святая Русь», всё-таки — окраина цивилизованного мира. Жителям которой, в массе своей, свойственны некоторая провинциальность, местечковость и отсутствие широты кругозора. Иголки под ногти загонять, к примеру, здесь ещё не знают. А вот я-то…! А у меня-то…! Нет, сам-то я тоже кондовый провинциал. Но сокровища мировой культуры оставили неизгладимые следы в моей памяти. И не только сокровища.

«Что-то с памятью моей стало.
Всё, что было не со мной — помню».

Пришлось мне как-то профессионально прорабатывать «Договор о неразглашении» из «50 оттенков серого». Понятно, что в описанной в первоисточнике форме — документ юридической силы не имеет. Хотя, при минимальной доработке и использовании соответствующего обрамления, вполне свободно превращается в нормальное трудовое соглашение. Правда, заключать его с членом профсоюза я бы не советовал.

Ну-с, «святая мученица Трифена» поиграем в BDSM? «Связывание и воспитание, дисциплина и подчинение, садизм и мазохизм». Ролевые игры в «Господство и подчинение». Только здесь, в «Святой Руси» это самое «Господство и подчинение» — не игры, это просто жизнь. Весь русский народ в это непрерывно играет. С утра до вечера, от рождения до смерти. Без всяких стоп-слов, без всяких «принципов безопасности, разумности и добровольности». О каких это вы принципах?! Ой, не смешите мои седые… копыта!

Может быть, только отшельники в диких лесах да в глубоких пещерах выпадают из этого игрового процесса. И вообще, все эти понятия — далёкое будущее. Даже просто слова для обозначения смыслов, самые первые термины в этом поле — садизм, мазохизм… только с 18 века. Когда прорезались толпой всякие гумнонисты, общечеловеки и либерасты. Не наше это, не исконно-посконное. «Тлетворное влияние загнивающего Запада». По обычаю надо жить, по старине, как до всяких «европеоидных» Петров и Катерин Великих было.

А до того, до вольтерьянцев и энциклопедистов, все эти «садо-мазо» — просто нормальные эпизоды из нормального состояния человеческого общества. Ни «Русская правда», ни «Церковный Устав» Ярослава Мудрого — эти вопросы не рассматривают. До осторожных рекомендаций «Домостроя» — четыреста лет.

Ты молодая женщина без мужа, без отца, просто — без хозяина. Поэтому каждый прохожий имеет право тебя прямо вот по той аббревиатуре «воспитывать», приучать к «дисциплине и подчинению». А тебе, чтобы не сойти с ума, чтобы не утопиться и не повеситься, что есть тяжелейший грех перед лицом господа, остаётся либо отупеть до состояния забитой скотинки, до вполне нашего, русско-сказочного: «что воля, что неволя — всё равно», до возможности «всхрапнуть под клиентом». Либо возлюбить всё это, научиться получать от этого удовольствие — «мазохизм».