ДОГОВОР

– Ладно, с этим – все. Да, и не забудьте – в ночь на первое мая у нас очередное плановое мероприятие. Заодно и все свои потери вернете. Это уже не первое для вас весеннее «собрание», но все равно не пропустите…

– А побыстрей можно? Я имею в виду восстановление моих способностей.

– Что, не терпится? Можно, почему нет?

– Когда? – не утерпела я.

– Да хоть сейчас. Приезжайте ко мне, и я все сделаю.

Когда на другое утро я вернулась домой, то решила первым делом выкинуть, наконец, накопившийся за последнее время мусор. Взяв в обе руки по черному полиэтиленовому мешку, я вышла на лестничную площадку, локтем захлопнув дверь – ключи от квартиры мешались в кармане старых домашних джинсов. У мусоропровода я повстречала свою соседку с одиннадцатого этажа – Марину. Она была почти моей ровесницей, но выглядела заметно старше. Особенно ее старил неумело наложенный макияж и плохая прическа. Жила она прямо подо мной, как и я одна, вследствие этого мы были в дружеских отношениях. Работала она на какой-то тихой, незаметной работе – я так и не выяснила, на какой – сутки через трое. Здесь она была прописана со дня заселения, а свое одиночество и тягу к знаниям компенсировала сбором и распространением разных слухов и сплетен. Посему с получением информации о нашем доме проблем у меня никогда не возникало.

– О, Валюнчик, доброе утро! Что-то тебя не видать давно, не заходишь! Слышу – приходишь поздно, уходишь рано, что работы много? – затараторила Марина. О моей официальной работе она знала, и частенько приставала с расспросами.

– Привет, Марин. Все работа, работа… Устаю безумно, ты уж извини.

– Ну, устаешь! Выглядишь ты просто классно! Прям как розочка! И одна опять…

– Ладно тебе. Розочка! Скажешь тоже…

– Ты слышала? Петровнин-то сын? А? Представляешь?

– А что ее сын? – вяло, для вежливости спросила я, запихивая в приемник мусоропровода пакет, распухший от мусора. Юлия Петровна – хмурая изможденная баба с сердитым взглядом, проживала вместе со своим пятнадцатилетним сыном – Александром – прямо надо мной, в такой же однокомнатной квартире. Кроме основной своей работы на железной дороге, она подрабатывала в соседнем ЖЭКе мытьем подъездов.

– Ну, как же? Он в соседку свою, в Таньку влюбился. Они еще с первого класса дружат. Так Петровна запретила им встречаться, представляешь! Даже звонить запретила, купила телефонный определитель с ключом и заблокировала соседский номер!

– Надо же, какая прогрессивная женщина, – рассеянно проговорила я, пыталась умять и таким образом уменьшить объем набитого всякой дрянью пластикового мешка.

– А квартиры-то у них – дверь в дверь, – продолжала повествовать Марина, – вот Сашка-то и решил к Таньке через стенку дырочку просверлить, за ковром. Представляешь, он многими ночами, чтобы мать не заметила, вручную, бетон сверлил. Сверло-то в руках держал! Он и сам приходит только вечером, а мать на работе так устает, что спит – пушкой не разбудишь.

– Так вот оно что… – я даже прервала свои манипуляции с мусором, вспомнив ночной скрежет за своей стеной, – а как же все это обнаружилось?

– А вот так и обнаружилось, – Марина даже повеселела, почувствовав интерес с моей стороны. – Петровна решила давеча ковер выбивать; как сняла со стены, так дыру и нашла, представляешь! С палец толщиной!

– Он, что, ничего лучшего не мог придумать? Дождался бы, когда все уйдут, или провел бы телефон через балкон. Или электродрель взял, наконец. Рацию, там, или мобильник купил. Тоже мне, граф Монтекристо! – раздраженно язвила я, когда мой пакет все же застрял и не захотел пролезать в грязную пасть мусоропровода.

– Ты нашу Петровну еще плохо знаешь! Так она сына одного и оставит! Только и отпускала, что в школу да в этот его дом пионеров, в компьютерный кружок, представляешь! Карманных денег ему вообще не дает, а все вещи проверяет – нет ли чего лишнего. Когда она у него недавно нашла неприличный видеодиск, так воплей было на весь дом! Я Петровне-то и говорю: сын у тебя, говорю, парень порядочный, техникой увлекается, учится хорошо. Ты, радость моя, молиться должна, говорю, что он с Танечкой дружит. Она девочка хорошая, из интеллигентной семьи, москвичка, опять же, да и родители ее вроде бы не против. А то подцепит его какая-нибудь шалава, или приезжая, женит на себе, или ребенка родит – так тебя же еще и квартиру разменивать заставит. Судиться станет, и суд будет на ее стороне. Будешь потом в коммуналке жить. Сейчас таких случаев по Москве знаешь сколько?

– Знаю. По работе.

– Вот, я Петровну-то и просвещаю. Вроде проняло. Сашку она заставила дырку цементом замазать, поорала, покричала для порядка, но с Танькой разрешила дружить, представляешь!

– Представляю. Какая романтическая история! – сказала я, справившись, наконец, со всей своей помойкой.