ДОГОВОР

– Да? Вас? И как? То есть, я хотела спросить, как такое вообще возможно?

– Да не особенно и возможно. Вот, смотрите, даже в газете пропечатали. Не люблю я эту газетку, но все равно выписываю.

С этими словами он протянул мне номер «Московского Богомольца», показав на заметку в разделе «Быстро в номер» под громким названием – «В «Доме на набережной» пытались обокрасть сотрудника Минобороны». Заметка гласила:

«Попытку ограбления квартиры в знаменитом «Доме на набережной» (улица Серафимовича, 2) вчера ночью пресекли сотрудники милиции и Отдела вневедомственной охраны Юго-Западного округа столицы. Как сообщили нашему корреспонденту в ГУВД Москвы, в 01.07 в оборудованную сигнализацией квартиру ответственного сотрудника Минобороны РФ забрался преступник. Когда он столкнулся нос к носу с работниками милиции, то спустился на землю по тросу строительной люльки и попытался сбежать. Стражам порядка пришлось открыть огонь, и вор сдался. Им оказался двадцатилетний учащийся. Проводится расследование».

– Он ничего не украл?

– Его быстро спугнули, и он побежал. Когда взяли, то при нем ничего моего не нашли.

– Да, забавно.

– Это вам кажется забавным? А странным вам здесь ничто не кажется?

– Что именно? – не поняла я.

– Подойдите к окну.

Я подошла. Посмотрела на белую громаду Храма, на свинцовые воды реки, на набережную, на далекий асфальт…

– Видите?

– Высоко…

– Вот. Вы можете отсюда спуститься по железному тросу?

– Я – могу.

– И я могу. А простой парень? Он не каскадер, и не экстремал. Он всю кожу с ладоней содрал, пока спускался.

– А кто он?

– По всему выходит, что учащийся медучилища. В его кармане найден именной проездной билет. Потом его опознали по месту учебы и соседи по общежитию…

– А сам он что говорит?

– Он ничего не говорит. С того момента, как его привезли в участок, он молчит. Ни единого слова из него не вытянули.

«Привезли в участок?» – странное выражение…

– Молчит, и все?

– Молчит как камень. Уже провели психиатрическую экспертизу и диагностировали биографическую амнезию и афазию. Сейчас он в клинике Сербского.

«Почему не в Институте Сербского?»

– Зачем этот юнец полез именно к вам?

– Сначала я подумал, что его привлекли мои книги.

– Они такие дорогие?

– Да, и не только. Это – сама история. Некоторым раритетам вообще цены нет, и они нигде не фигурировали ранее. А при современном падении нравов в среде молодежи… о присутствующих не говорят… так вот, при современном падении нравов и тяге к быстрому обогащению, любой из томов, стоящих на этих полках, потянет не на одну тысячу долларов. Или как у вас принято изъясняться, – «баксов».

«Он не особенно и скрывает ту неприязнь, которую ко мне испытывает, – подумала я. – Интересно, почему?»

– Потому, что вы подозреваете меня. Нет-нет, ваше «Зеркало» практически безупречно. И ваши схемы защиты вполне приемлемы. Но, согласитесь, мы с вами в несколько различных весовых категориях. Конечно, с моей стороны это не очень этично, но когда речь идет о расследовании убийства, этические категории неуместны. Не правда ли?

– Ну, это как посмотреть. Если меня что-то раздражает в других людях, значит, этот же недостаток есть и во мне, и пришло время избавляться от него.

– Вы читали мою биографию? Читали. Поэтому давайте начистоту, без всяких этих ваших следовательских уловок. Я через такое прошел, что вам… простите старика.

– Да бросите вы. Какой вы старик? Вам в городских соревнованиях можно участвовать.

– А я и участвую.

Я почувствовала, что разговор выдыхается.

– Знаете, я, пожалуй, пойду…

– Подождите. Я не сказал самого главного, иначе окажется, что вы просто тщетно теряли тут время. Свое и мое.

– Да? И что?

– В материалах дела, которым вы занимаетесь, фигурирует антикварный кинжал. Так вот, я могу вам совершенно точно сказать, что это никакой не старинный клинок. Это новодел. Очень красивое и качественное изделие, стилизованное под готику. Выполнено из особой нержавеющей стали. Раньше такая сталь использовалась только в оружейной промышленности и для изготовления некоторых хирургических инструментов.

– А как вы узнали? – удивилась я.

– Вы меня обижаете. Мы все заинтересованы в этом деле. Кроме виновного, или виновных. Я вам советую побыстрее встретиться со следователем и с оперативником, официально ведущими расследование. Вот их визитки. И последнее. Постарайтесь найти убийцу, но, прошу, останьтесь при этом в живых.

– Скажите, а как вы относитесь к готическому стилю?

– Что? При чем тут… что вы имеете в виду?

– Мне очень понравилась ваша подставка для карандашей. Она мне напомнила о пытках инквизиции.

– Вам пора. Прощайте.

– До свидания, Григорий Петрович, – я быстро попрощалась и ушла.

26