ДОГОВОР

– Так разве ж это нормально? Что это еще за образ жизни такой? Чтоб кажную неделю до ночи музыку заводить? Я тебе больше скажу, они кажный день этим, как его, сехсом занимаются, прости господи! А иногда – по выходным – и по три раза за день!

– А откуда вы можете знать про такие подробности?

– Да как же это «откуда»? Когда диван-то у них весь скрипит, того и гляди развалится! И охает она, Любка-то, и стонет! И так по полчаса! Когда мать ее была жива, покойница, царствие ей небесное, да разве бы она такое бесстыдство допустила! Чтоб все время сехсом заниматься! Я ж Любку-то с младенчества знаю, а тут такое!

– Она, как, замужем или так?

– Замужем, замужем. Все по-человечески, по-людски все, и в церкви венчались, и гуляли потом до утра. Меня приглашали, я у них рядом с невестой, это с Любкой-то, рядом сидела. Она мне тогда так и сказала – «ты, теть Мань, мне как родная»!

– А свадьба давно была?

– Так уж два года уже.

– А еще чего-нибудь подозрительного не замечали?

– Так чего подозрительного? Вот разве мужик ейный, ну, муж, с которым она это, ну, я уж говорила чего, так, может, это… он подозрительный?

– А с ним-то чего?

– Как это «чего»? Не здоровается! Длинный такой, как верста коломенская – в лифт еле входит, и не здоровается! Из дому только в час дня уходит, и до девяти, а иногда и позже является. Что это за работа такая? Если во вторую смену – так это к четырем, а тут-то что? И Любка с ним тоже так стала ходить. Провод какой-то к себе в квартиру провели. С самой крыши.

– Может, проводили выделенную линию?

– Вот, вот! Мне так и сказали. Я тогда, когда рабочие тут все копошились, провода разматывали, так у них и спросила: чего это вы молодые люди тут такое творите? А они так мне и отвечают, это, мамаш, говорят, выделенная линия, всех, кто в вашем доме захотел, тех и подключаем. К этому, к ентернету. И мужик Любкин там стоял.

– А сколько им лет?

– Кому?

– Ну, соседям вашим сверху.

– Ему сколько лет – не знаю. Их щас не разберешь, молодых. А Любке-то точно скажу. Значит, так. Переехали мы сюда в семьдесят восьмом, а через шесть лет и Любка родилась. Значит – ей двадцать уже.

– Я поняла, что больше ничего путного из бабульки уже не вытяну. Разговор пора было закруглять.

– Вас, простите, Мария…?

– Николаевна.

– Мария Николаевна, а если Вас и на свадьбу приглашали, и соседку свою сверху вы с самого детства знаете, то почему вы на них заявления пишете? Они – нормальные молодые люди, любят друг друга.

Бабка опять обиделась.

– Как же это – нормальные! Житья от них не стало! До самой ночи – то непотребство какое учиняют, то музыку свою заводят! А иногда и с утра! Воду включают по ночам! В час ночи! И так два года уже! А у меня давление! Я – ветеран труда! Разве ж при прежней власти такое кто себе позволял, так над человеком измываться! Я бы в партком пошла или к депутату нашему, а тут! Никакой управы на них нету! Писала-писала, а ваши-то участкового присылают, то вот девчонку какую-то прислали! А от нашего-то, от участкового, винищем за версту разит, да разве ж такое раньше было!

8

Примерно в полдесятого я снова позвонила в ту же квартиру. На этот раз почти сразу мне ответил молодой женский голос.

– Да? Вам кого?

– Любовь Сергеевна? Помните, я вам звонила?

Я сознательно избегала более подробных переговоров через дверь, поскольку слышала, что этажом ниже кто-то открыл замок, но больше звуков не последовало. Никто не выходил, но и дверь внизу не закрыли. Не иначе как социально активная Мария Николаевна подслушивала с нижнего этажа.

– Сейчас. – Дверь открылась. – Заходите. Называйте меня Люба. У нас не убрано, простите уж.

Это была именно та девушка, что гримасничала перед камерой наблюдения. Только теперь она была босая, на ней были рваные джинсы с дырками на коленках и свободная армейская футболка с изображением американского герба и текстом под ним:

(703) 545-6700

Thank You for calling the US Army!

– Да ладно, не стоит. Я ведь по делу.

В проеме открытой двери появился двухметровый парень – тот самый, что катал Любу на своих плечах в клубе «After Dark». Парень кратко поздоровался. Одет он был в еще более драные джинсы и футболку, только вместо американского герба там был схематичный портрет до боли известного политического деятеля с надписью чуть ниже:

Reconditioned, camouflage–painted portable toilets available.

Doubles as hunting blind!

Как и его жена, по квартире парень шлепал босиком.

– Вот, знакомьтесь, – Люба хитро посмотрела на него, – мой муж – Сергей.

– Сережа, – парень протянул свою лопатоподобную руку, в которой моя лапка просто потерялась. Люба явно наслаждалась произведенным впечатлением. – Проходите в комнату. Или, может, на кухне? Мы ужинать собирались, составите нам компанию?

– С удовольствием. Только мне что-нибудь попроще – чаю, кофе. Если можно – стакан молока.

Эти ребята мне, безусловно, нравились.

– Расскажите, пожалуйста, о том вечере в прошлом году, когда рядом с клубом произошло убийство.

Они переглянулись и, глядя друг на друга, рассмеялись.

– Что в этом смешного? – удивилась я.