Договор крови

— Сказать легко, — бесстрастно заметил он.

— Да? А как насчет того странного запаха, который вы обнаружили в прошлую ночь, как мне рассказала Вики?

— Я не ищейка, детектив. И кроме того, мне удалось проследить его только до автостоянки.

— На что походил этот запах?

— На смерть.

— Не удивительно. Ведь вы были в зале для траурных церемоний... — На этих словах Майк снова зевнул.

— Похоронные бюро прилагают массу усилий, чтобы в этих залах не пахло смертью. Это было нечто иное.

— О Господи, только не затевайте все снова! — простонал Селуччи, проводя пятерней по шевелюре. — Что на этот раз? Это милое чудовище из озера Лох-Несс? Болотная тварь? Годзилла?[2]

— Кто-кто, вы сказали?

— Ну, вы же сами постоянно обвиняете меня, что я насмотрелся дешевых фильмов ужасов. А сами, я гляжу, никогда не смотрели их по субботам днем. Понимаю, конечно, время показа для вас несколько неудачное. А детям нравится. Каждую субботу тысячи из них прилипают к экранам, чтобы насладиться, как вы совершенно верно подметили, дешевыми, скверно продублированными черно-белыми фильмами о громадном монстре, нападающем на Токио...

Звук захлопнувшейся дверцы машины на автостоянке прозвучал неестественно громко.

— Иисусе Христе. — Глаза Майка широко распахнулись. В этот момент, невзирая на утомление, он понял что уже не испытывает ни малейшего желания заснуть. Он сел и спустил ноги на пол. — Кино. Вы не думаете...

— Что Том Чен сыграл роль Игоря, слуги доктора Франкенштейна, в новой постановке этой пьесы? — Фицрой улыбнулся. — Думаю, как я уже имел возможность упоминать ранее, вы насмотрелись дурацких фильмов, детектив.

— Да неужели? А знаете, что я на этот счет думаю? Мне...

Бам. Бам. Бам.

Они взглянули на дверь, потом — друг на друга.

— Полиция, — произнес Селуччи, медленно поднимаясь.

— Нет. — Генри встал у него на пути. Он ощущал живое, слышал ток крови, запах волнения. — Это не полиция, хотя подозреваю, что им бы хотелось, чтобы мы так думали.

Бам. Бам. Бам.

— Какая-то опасность?

— Не знаю. — Вампир пересек комнату. Когда он остановился, Майк встал позади у его левого плеча. Уже много лет миновало с тех пор, как он нуждался в живом щите. Фицрой распахнул дверь.

Вспышка сработала прежде, чем он смог отреагировать. Смертный отпрянул бы, но Генри выбросил вперед руку и прикрыл ею объектив камеры, прежде чем успел сработать затвор. Он застонал, когда сверкающий свет хлестнул потоком боли по его чувствительным глазам, и сжал пальцы. Смятые пластмасса, стекло и металл больше уже не могли называться фотоаппаратом.

— Эй, эй!

Дама, сопровождавшая фотографа, проигнорировала как разбитую на куски камеру, так и сопровождающий это действо пронзительный крик протеста. Иногда они получали великолепный откровенный снимок именно в тот момент, когда отворялась дверь, но временами это не удавалось. Ее это мало трогало.

— Добрый вечер. Могу ли я видеть Викторию Нельсон? — Растопырив для устойчивости локти и выставив вперед блокнот как испытанное в боях оружие, она попыталась прорваться в квартиру. Большинство людей, как она давно уже убедилась, были слишком учтивы, чтобы остановить ее.

Изящный молодой человек не пошевелился; репортерша почувствовала, что ударилась о не очень высокую кирпичную стену. Ладно, стало быть, вводим в действие план В. А если и он не сработает, что ж, она пройдется по всему алфавиту.

— Мы так сожалели, когда узнали о том, что случилось с матерью мисс... — Скорый поезд ее мыслей сошел с рельсов где-то в бездонной глубине светло-карих глаз.

Фицрой решил, что не станет обращаться с этими журналюгами с чрезмерной изысканностью. Он был не в настроении, да они, собственно, того и не заслуживали.

— Убирайтесь! И впредь держитесь отсюда подальше.

Только после того, как они оказались в машине, за надежно закрытыми дверьми, фотограф, сокрушенно разложив у себя на коленях то, что осталось от камеры, обрел наконец способность говорить.

— Что мы будем теперь делать? — сокрушенно поинтересовался он.

— Мы будем делать... — Трясущимися пальцами женщина включила передачу, нажала на газ, и гравий с автостоянки веером разлетелся из-под колес — Будем делать в точности то, что он сказал.

Им обоим угрожали сотни раз, да что там, может быть и тысячи. Однажды на них напал бывший защитник из НХЛ, размахивавший с безудержной яростью хоккейной клюшкой. Однако им всегда удавалось получать материал. Или, по крайней мере, одну из версий. На этот раз что-то в сердце, в глубине души, в крови и в костях прожженной репортерши определило истинную опасность и отбросило возможность сознательного осмысления этого факта.

В квартире Марджори Нельсон Селуччи с завистью смотрел на рыжевато-золотистый затылок Генри. Если он что-то ненавидел воистину, так это прессу. Высказывания, которые позволяли себе ее представители, немало отравляли ему жизнь.

— Хотел бы я иметь возможность делать то же самое, — проворчал он.

Вампир благоразумно удержался от высказывания вслух очевидной истины и, прежде чем обернуться, удостоверился, что маска, обычно скрывающая его истинное лицо, водружена на место.