Договор на двойню

Заносит кулак для удара. По скуле проходит лишь по касательной. Все же он надран прилично, чтобы полностью контролировать свои движения. Но у меня слишком слабые сосудики в носу, и этого небольшого удара хватает для крови.

Оттираю нос. Вижу капельки крови, и зверею от этого. Толкаю этого урода. Он падает на кровать. Я выбегаю в гостиную, там в комоде мой паспорт и документы на детей. Шарю. Муженек отчаянно материться в спальне. По шагам чую, что встал, и направляется ко мне.

– Ах ты тварь! Сейчас тебе мало не покажется!!!

В его руках мой тонкий ремень от моих рабочих брюк. Он поигрывает им как плеткой. Замахивается. Мимо. Хорошо, что налакался, скотина. Сжимая документы, выбегаю в коридор.

Миша не отстает, размахивая ремнем в опасной близости от моего лица.

Звонок в дверь. Оба застываем, но лишь на мгновение. А потом я бросаюсь к двери как к спасательному кругу, а муж бросается мне наперерез.

Чтобы не дать открыть.

Сбивает с ног, когда я в миллиметре от замка.

– Помогите!!! – ору я. – Пожалуйста, спасите!!!

Глава 12

ЛЕРА

– Лера!!! – за дверью до боли знакомый голос.

Отчаянный, хриплый, с надрывным рычанием. Я различаю его, несмотря на вопли обезумевшего мужа. Он хлещет меня по спине ремнем. Хорошо, что я в блузке и пиджаке, и удары смягчает двойной слой ткани. Но все равно, очень больно.

– Я тут!!! Помоги!!!

– Лер, держись! Я дверь ломаю!

Дверь и впрямь начинает ходить ходуном. Бессонов, по всей видимости старается вынести ее плечом, но она добротная – не поддается.

– Лер, ты близко к двери, отойди!!! – орет Рома.

– Близко, – скулю, я, уворачиваясь от ударов.

Не совсем понимаю, почему мне нужно отползти от двери, но выполняю, не раздумывая.

– Стреляю, Солнце!

Дальше Солнца уже ничего не слышу… словно вновь погрузилась в то беззаботное время, когда мы с ним в горах Швейцарских Альп…

Приглушенный «чпок» – сносит наш железный замок на раз-два.

Дверь Бессонов теперь легко выбивает с ноги, со всей дури ударив моего мужа.

–А-а-а!!! Твари! – взвизгивает ненаглядный.

– Отошел от нее!!! – Бессонов, как герой боевика, в костюме с иголочки держит пистолет с глушителем на изготовку. – Солнце, ты в порядке? – подхватывает меня, вешает к себе на плечо.

Я так устала и от страха, и от ударов, что с удовольствием вцепляюсь в сильное мужское вкусно пахнущее парфюмом плечо, зарываюсь туда лицом и начинаю беззвучно сотрясаться в рыданиях.

– Лера, Солнце… что он тебе сделал?!

– Ударил. – еле слышно всхлипываю я.

– Ударил, значит… – недобро протягивает Роман, целясь в обделавшегося от ужаса муженька. – Солнышко, скажи, мне ему бубенцы отстрелить… или огурец? – участливо интересуется Бессонов.

– М-м-мужик… Б-б-бес… т-т-ты ч-ч-чего?! – мгновенно трезвеет Михаил под прицелом моего спасителя.

* * *

– П-п-просто заб-б-бери меня отсюда, – заикаюсь я от всего произошедшего со мной за последнее время.

– Пошли! – подхватывает меня на руки Роман.

Едва ли успеваю зацепить свою куртку и сумочку. Документы так и продолжаю сжимать, слегка примяв паспорт и свидетельства.

Миша, бледный как лист пергамента стоит как вкопанный, сжимая мой ремень. Кажется, что его сейчас кондрашка хватит, но меня это уже не волнует. Сегодня он окончательно умер для меня как мужчина. Пусть Софа забирает данное «сокровище» особи мужского пола в свое безраздельное пользование.

– Ну все, ну все, прекращай дрожать, – уговаривает меня Бессонов. – У тебя точно ничего не сломано?

– Нет. Он не бил меня сильно. Не успел.

– Отлично. Мы сейчас спустимся к моей машине. У меня там вода и кофе в термосе. Я включу печку. Ты согреешься и расскажешь мне все!

Я плохо его слышу. Плохо соображаю. Я хочу убежать от всей этой грязи, спрятаться от ужаса под одеялом. Недели на две. И не показываться больше на свет.

– Ты меня слышишь, Солнце?

– Н-не знаю, – всхлипываю я.

– Ну все, Солнышко, перестань. Я не дам тебя в обиду. Никому.

Мы спускаемся вниз. У Романа шикарный автомобиль. Гелик, или как он там называется. Салон едва ли меньше нашей с Мишей хрущевки. Соседские старушки в изумлении протирают очки, сидя на лавочке у подъезда. Наверняка меня теперь в «простимаши» запишут, но мне пофиг уже.

Роман усаживает меня в салон. Поворачивает ключ зажигания. Достает термос и стильную кружку. Наливает мне крепкий ароматный кофе.

– Коньяка плеснуть? – на полном серьезе спрашивает.

А я не знаю. Меня всегда в сон клонит от спиртного.

– Ясно. – Бессонов доливает немного крепкого в мой кофе. – Давай, пей, в качестве успокоительного.

Я делаю живительный глоток. Кутаюсь в куртку, несмотря на жар, идущий из печки автомобиля. Обжигающая жидкость согревает изнутри.

Роман сидит рядом, барабанит по рулю.

– Дети где, Солнце? – спокойно спрашивает он.

– В садике. – дрожу я. – У м-меня с-сумка домка осталась.

– Мне принести? – без лишних вопросов уточняет Роман.

– Д-да… там д-детские вещи. В спальне сумка.

– Хорошо, я быстро. – Роман обхватывает меня за плечи, привлекает к себе. Делает глубокий вдох, будто собирая запах моих волос. – Сиди. Пей кофе. Грейся. Сейчас принесу твою сумку.