Договор на двойню

– А чего меня бояться? – новый смелый взгляд, теперь уже в декольте распахнутой куртки. – Я бабам больно не делаю. Если только от…

– Замолчите! – требую я рассержено. – Мы не одни здесь!

– Хм! – удивляется моей наглости Сявый, – Но все равно ты мне должна за тачку!

– Счет пришлите! Расплачусь с зарплаты, – не дрогну я.

– Не беру с баб денег! – морщится Сявый. – Но я подумаю, как именно ты вернешь мне долг. Не вечно же ты будешь с Бесом. Скоро наскучишь ему, как и все остальные. И вот тогда я стребую с тебя по полной! И за Альпы, и за тачку! И проценты… – оглаживает похотливым взглядом мои ноги в джинсах.

Глава 19

ЛЕРА

Сявый не врет. Привозит нас по вчерашнему адресу, в квартиру друга Романа.

– Обувь снимите! – требую я, видя как Сявый намеревается проходить в квартиру прямо в уличных туфлях.

– Пропылесосишь потом! – хмыкает противный мужик.

Мы с детьми стоим разутые, а это хамло лишь скалится на меня заинтересованно.

– Совесть имейте! По этим коврам маленькие дети будут ходить!

– Обувь снял свою! Сявый, ты охренел что ль? – знакомый голос. И как же я рада его слышать!

– Ща, Бес, сниму, не переживай.

Рома намеренно толкает Сявого в плечо, он намного мощнее подчиненного, и Всеволод летит к стене. Бессонов спокойно снимает обувь, подается к нам. Он зол, сверкает на меня глазами, а вот мальчишкам улыбается. Присаживается к ним на корточки.

– Ну как вы, пацаны?

Мальчики жмутся ко мне еще сильнее. Как котята к маме-кошке. Не привыкли они еще ни к Роману, ни к Севе, ни к Фиксе.

– Детям нужно время, – поясняю я.

– Разумеется. – Рома еще раз тепло улыбается сыновьям, расправляется во весь свой двухметровый рост. – Иди, Лер, переодевай их, корми, мы пока в гостиной побудем.

Киваю. Как же я благодарна Роману за помощь, безопасность, и стремление создать комфорт для меня и детей. Воркую с Ромочкой и Радиком как ни в чем не бывало. Мы посещаем уборную, моем руки. Помогаю мальчикам переодеться.

– Касю! – требуют мои маленькие мужчины.

Занимаю их в детской игрушками, сама же бегу варить кашу. Все это занимает от силы полчаса. Кормлю их, ем сама, и только потом, усадив детей рассматривать книжки с крупными картинками, иду в гостиную на разговор.

Рома и Сявый о чем-то беседуют. Но умолкают, стоит мне войти.

– Дверь закрой! – требует Роман.

Прикрываю. Он медленно поднимается во весь свой рост. Идет на меня. С каждой секундой его злость возрастает с новой силой.

– Я. Тебе. Сказал. Сидеть. С детьми! – чеканит он каждое слово.

Я пячусь от него, мне банально страшно. Упираюсь в стену. Роман продолжает наступление.

– Если ты не будешь сидеть с детьми, я их отберу!

– Нет! – испугано вскрикиваю я. – Только не это!

Сявый с интересом глядит на то как Рома запугивает меня.

– Тогда зачем потащила их в сад сегодня?! – сверкает на меня черными очами.

– Я хотела забрать машину. – говорю скороговоркой. – Это – моя вещь, я не хотела оставлять ее мужу.

Глаза Ромы чернее ночи, а кожа наоборот белеет от злости.

И ты решила рискнуть моими детьми?! МОИМИ??? Ради какой-то отстойной тачки?!

Кладет руку мне на шею. Его ладонь настолько широкая, а пальцы настолько длинные, что он обхватывает мою шею целиком. Не сдавливает, не применяет силы, хотя чувствуется что его ладонь напряжена до предела.

Мне страшно. Он может придушить меня одной левой. И в таком гневе я не видела его ни разу.

– Если еще один раз, ты подвергнешь МОИХ детей опасности, – рычит Роман сквозь зубы.

Я плачу. Слезы так и стекают с моих глаз. Мне страшно. Я ни в чем невиновата, я переживаю за своих детей нисколько не меньше Бессонова.

– Я придушу тебя, – почти ласково заканчивает Роман. – А детей заберу. Поняла?

Прикрываю глаза, слезы текут и падают к нему на ладонь. Он нежно поглаживает яремную впадину на моей шее. Хотя он не сделал мне больно, не сдавливал ни на грамм, и уж тем более не душил, я задыхаюсь от ужаса.

Роман, как бы в утешение, собирает дорожки от слез пальцами, поглаживая скулы и губы.

– Я вижу, что ты хорошая мать, Лера. – голос его смягчается. – Иначе, я отобрал бы детей сразу, как узнал. Я лишь хочу, чтобы ты поняла всю серьезность ситуации.

Я всхлипываю и закрываю лицо руками.

– Когда-нибудь, Лера, ты скажешь мне спасибо за мои указания. Ты даже не представляешь себе, какими рычагами давления на меня оказываешься ты и дети. Вы – моя ахиллесова пята, слабое звено, и враги не преминут воспользоваться вами. А они – настоящие звери. Они не пожалеют ни женщин, ни детей. Поэтому, Лера, оставайся тут с сыновьями. Сявый приглядит за тобой.

– Только не он, пожалуйста! – поднимаю я заплаканное лицо.

Рома очень подозрительно смотрит на подчиненного. У того наглая морда «кирпичом».

– Я решу этот вопрос. Тебе что-то сейчас надо, Лера?

А разве могу сообразить после всего пережитого?

– Твой номер! – вдруг вспоминаю я. – Он не определяется. Я не знаю, как позвонить тебе.

– Давай телефон, – требует Бессонов.

Протягиваю. Он заносит свой номер в контакты.

– Звони в любое время. В любое. – делает мне внушение. – Если что-то случиться, днем или ночью, я доступен по этому номеру.