Договор на одну тайну

Леша пожелал парочке спокойной ночи и уже на ходу бросил Оле:

— Красивое платье.

— Я знаю, — услышал в ответ.

«А я УЗНАЮ, — мысленно продолжил диалог Леша. — Почти в таком виде ты предстала перед нами на выпускном балу. И не было девушки прекраснее тебя не только в актовом зале школы, но и на всей планете. И конечно, не из-за платья. Ты светилась изнутри…»

— Какая краля, — цокнул языком Эквадор.

— Поуважительнее, пожалуйста, это мой хороший друг.

— А ты не из этих?.. — подозрительно спросил боцман.

— Каких?

— Ну, которые как море… голубые.

— Нет.

— Тогда я не понимаю, как можно дружить с такой кралей.

— Ты, Эквадор, много чего не понимаешь.

— Например? — боцман набычился.

— Как может человек пять лет учиться в институте, потом устроиться в какое-то учреждение, проработать в нем сорок с лишним лет, уйти на пенсию, заиметь дачу и провести на ней остатки своей недолгой жизни.

— Это да, — расслабился Эквадор. Он не имел даже среднего образования, поэтому остро реагировал на тех, кто пытался его упрекнуть в незнании или непонимании чего-то. — Если еще все это время одна и та же баба с тобой, это капец. Что за жизнь? Какое-то тюремное заключение…

— А меж тем такая жизнь считается благополучной.

За разговором они дошли до моря. Сели на перевернутую лодку. Боцман протянул Леше свое пойло. Земских не стал отказываться, взял бутылку. Но пить портвейн тоже не стал, только сделал вид, что делает это.

— Закуси, — Эквадор протянул ему персик.

Леша содрал кожу с бочка́ и впился зубами в мякоть. Сок брызнул на лицо, потек по рукам, но попал и в рот… Давно Леша не пробовал такой вкуснятины!

— Я уже и забыл, какие на вкус настоящие персики, — сказал он, утираясь.

— Это они еще не поспели до конца. То ли будет в августе. — Эквадор отдал Леше оставшиеся персики, велел есть. Земских предложил один Мартину, но тот был поглощен сыром.

— А у Артура в саду они растут?

— Вроде. Я не очень фрукты люблю.

— А что любишь? Кроме портвейна, разумеется?

— Рыбу. А особенно суп из нее. Мой любимый «Буйабес».

— Я не слышал о таком.

— Марсельская уха. Готовится из самой дешевой рыбы. Но от этого супа не оторваться. Если б я и вернулся в Марсель, то только из-за «Буйабеса».

Боцман хлебнул портвейна и сполз на гальку, чтоб привалиться к лодке спиной. Леша последовал его примеру. Так удобнее было сидеть, а камни пусть и остыли, но были комфортной температуры.

— Артур говорил, что ты мечтаешь добраться до маяка на далеком мысе…

— Ага.

— Хочешь, прямо сейчас отправимся?

— Нет.

— Да давай. Дело-то плевое…

— Мне уже говорили это. И предлагали то же, что и ты. Но я пока не готов.

— Не желаешь жить без мечты? Понимаю. Я осуществил свою шесть лет назад и теперь не могу придумать другой… Что-то, конечно, идет на ум, но это так… желания… Не мечта.

— А какая была у тебя?

— Эквадор. Я в пятом классе учился, когда видел в учебнике по географии фото с Галапагосских островов. Ну, ты представляешь, наверное, живописные бухты с кристальной водой, белоснежные пляжи, кораллы, гигантские черепахи. У меня аж дух захватило от восхищения. Стал читать про них и про страну в целом. Эквадор, это же экватор по-испански, кстати, я отлично владею испанским тоже благодаря мечте, и меня одно это в восторг приводило. Считай, поясок на талии Земли. А Галапагоссы красивейшая пряжка на нем.

— Да ты поэт!

— Да, и стишки на ум приходят после пары литров портвейна. Но не о том речь. Короче, загорелся я идеей попасть туда. И не просто посмотреть на красоты, а жить остаться. Нашел для себя рай на Земле, и было мне тогда двенадцать. Все, что я делал после, это шел к цели.

— Ты, как я слышал, в нашу мореходку после девятого класса поступил, но бросил учебу через год?

— Да, потому что меня на судно одно и без корок взяли. Я рожден для мореплавания, меня не нужно этому учить. Так что в шестнадцать начинались мои странствия по большим водам.

— Как тебя родители отпустили?

— Сирота я. Бабка воспитывала, а ей только лучше, что я свалил, забот меньше.

— И через сколько же лет ты добрался до рая?

— Через столько же.

Алексей поразился. Это, выходит, Эквадор всего на два года его старше. А он-то думал, ему за пятьдесят.

— И каковы были ощущения? — спросил Земских, не сдерживая жгучего любопытства.

— Восторг, Леха, вот что я испытывал, плавая в бухтах, катаясь на черепахах, нежась на похожем на сахар песке. И страна мне понравилась. От столицы Кито я в восторг пришел. Это же бывшая испанская колония, и там так уютно…

— Я понять не могу, зачем же ты вернулся?

— А понять меня легко на самом деле… Вот представь, живу в раю день, два, неделю. Наслаждаюсь. Но картинка-то не меняется. Хочется ее… — Он пощелкал пальцами, подбирая нужное слово.

— Разнообразить, — подсказал Земских.

— Точно! И ты идешь туда, где не был и чего не видел в учебниках и на туристических проспектах.

— В бордель?