Договор на сто дней

– Ну, не в углу же мне сидеть, – фыркнул он, доставая из кармана телефон.

– Можешь просто уйти, – сказала я прямо.

– Давай закажем еду, – предложил Лукас, не обращая внимание на мои слова. – Я умираю с голоду. Что ты хочешь съесть?

– Ничего!

– Китайскую лапшу? Пиццу? Бургер?

Я закрыла глаза и тяжело вздохнула. Мне хотелось побыть одной. Разве он не понимает? Бесчувственный болван!

– Оставь меня одну, Лукас, – взмолилась я.

Мне хотелось уснуть. Уснуть и проснуться летом, чтобы не пришлось больше ходить в эту дурацкую школу. Чтобы пришел конец моим унижениям и мучениям. Все тело болело, а душа ныла. Почему я должна так страдать? Почему окружающие люди так жестоки? Сначала меня просто обзывали и пакостили, а теперь избивают. Мне страшно представить, что будет дальше.

Лукас, наконец, заметил, что я не в настроении. Его лицо посерьезнело, он убрал телефон.

– Хорошо. Отдохни немного. Я пока закажу нам поесть и вернусь позже.

Как только он вышел из комнаты, на глаза навернулись слезы, которые я сдерживала последние полтора часа. Я так и не уснула, не смогла расслабиться. Мысли все время возвращались к тому моменту, как Кристалл дала мне пощечину, как меня толкали и пинали другие девчонки. Мне было очень обидно, и я злилась. Я представляла, что было бы, будь Кристалл одна, без своих подружек. Тогда бы я ей врезала как следует. Представляла, как бью ее, пока она кричит от боли. Мне бы хотелось ее избить и отплатить той же монетой, причинить боль, унизить. Но я понимала, что не такая. Я не жестокая.

«Жалкая», – вдруг возникло у меня в голове, и я горько усмехнулась про себя. Да, я была жалкой.

Лукас робко постучал в мою комнату и открыл дверь. В руках держал картонные коробочки и две банки газировки. Он молча подошел к кровати и присел рядом со мной, раскладывая еду.

– Тебе уже лучше? – спросил, глядя в мои красные опухшие глаза. Я промолчала. – Я заказал тайскую еду. Тебе надо поесть.

Лукас протянул мне белую коробочку, и я приподнялась на кровати, усаживаясь поудобней. Меня бесило, что он нянчился со мной, но все же он был прав: мне нужно поесть. Ели мы молча. Мне не хотелось разговаривать, Лукас, казалось, тоже был погружен в свои мысли. После еды на меня накатила усталость.

– Лукас, со мной все в порядке. Я хочу поспать. Так что ты можешь идти, не нужно сидеть со мной.

– Хорошо. Давай только еще раз намажу тебя мазью от ушибов.

Он чувствовал свою вину. Я поняла это по его глазам и мрачному лицу. Обычно Лукас не был таким внимательным и заботливым.

Он взял мой рюкзак и достал пакет с лекарствами, которые дала школьная медсестра. Затем присел рядом и аккуратно снял мои кеды и носки. Я пыталась протестовать, но он даже не слушал. Положил мою ушибленную стопу себе на колени и нанес холодную мазь на лодыжку, медленно растирая ее своими теплыми руками. Мне вдруг стало неловко, и я машинально съежилась.

– Давай намажу плечо, – предложил Лукас, когда закончил с ногой, словно не замечая моего смущения.

– Не надо, – пробубнила я. – Я сама намажу.

– Уверена? – недоверчиво переспросил он.

– Да.

– А рубашку-то сама снять сможешь?

– Смогу! Оставь меня уже в покое, Лукас.

– Ладно, как знаешь.

Он вышел из комнаты, не сказав больше ни слова, а я облегченно выдохнула. Я не стала раздеваться, тело все еще ныло, усталость давала о себе знать, и я уснула прямо в школьной форме.

Вечером папа приехал после работы и разбудил меня.

– Ты спишь, Лилли? – тихо спросил он, заходя в мою комнату.

– Просто задремала, – зевнув, пробормотала я.

– Что-то случилось? Мне звонили из школы, но я был занят. А потом они не брали трубку, когда я перезвонил.

Я сделала как можно более невозмутимое лицо и ответила, что не знаю. Но папа заметил пакет с лекарствами на кровати и начал его рассматривать.

– Что это?

– Ушиблась на физкультуре, упала случайно. Школьная медсестра осмотрела меня и дала мазь.

– Сильно поранилась? – с тревогой спросил он, садясь на кровать рядом со мной.

– Нет, просто подвернула ногу и ударилась плечом.

– Точно все в порядке? Может, у тебя вывих? – папа тут же разнервничался.

– Медсестра сказала, что это просто ушиб. Не переживай, через пару дней все заживет. В школе мне дали больничный до конца недели.

– Господи, Лилли, надо же быть осторожнее!

Вот почему я не хотела, чтобы он знал. После смерти мамы он слишком оберегал меня, очень обо мне беспокоился. Я не хотела его расстраивать. Ложь далась мне нелегко, но я убеждала себя, что все это во благо.

Мы провели вечер как обычно, сидя перед телевизором и уплетая ужин. Оказывается, Лукас заказал несколько наборов лапши с разными вкусами и сложил в холодильник. Видимо, догадался, что у меня не будет сил готовить.