Договор с двумя неизвестными

– И ты бросился ей помогать, великодушный ты мой?

– Что вы, Ваше Вашество. Я изо всех сил противостою её страстному напору.

– Тибель, держи себя в руках. Мне во время алесцийских послов скандал не нужен. А зная князя Тирэлла и князя Пирэлла, его не миновать, если ты не застегнешь пояс верности, а ключ не выбросишь в море.

– Верности кому?

– Скотине, – зло ответил Родион и сбросил собаку с кровати, поскольку та, едва он отвлёкся, высосала с его тарелки завтрак.

Весь день Родион провёл в судейском доме, где разбирал дела, а затем участвовал в обещанных казнях. Здесь он – Наместник южных провинций, представитель власти и Императора, персона, к которой особое внимание и очередь с просителями, алчущими до справедливости. Занятие наискучнейшее, если бы не Скотина. Та сидела рядом с его главным креслом, будто пёс подземных богов, огромная, зубастая и готовая на всё ради развлечений. Даже закоренелые преступники посматривали на палача с благодарностью, что не отдал на съедение жуткой твари.

Но собака на этот счёт имела своё мнение. Она рванула с цепи, сдвинула кресло, к которому была прикована, и поспешила в гущу событий. Судья Элайса крепко вцепился в подлокотники и сохранял лицо, дескать, это и есть часть плана. Родион отвлёкся всего на мгновение, ему докладывали, что алесцийские послы выехали из Горного перешейка, были встречены людьми генерала Сиреты и сопровождаются в Ближние Патны.

А затем раздался женский визг и громкий многоголосый вздох. Родион дёрнулся и попытался оценить масштабы бедствия. Судья подъехал в кресле к эшафоту, Скотина взлетела по лестнице наверх, дабы облобызать и палача, и его жертву, одного для успеха в его начинаниях, другого для лёгкой дороги в царство подземных богов. Но тут произошла заминка, кресло, будто якорь, остановило «богиню милосердия» в шаге от цели. Она расстроилась, но ненадолго, нашла новую игрушку и сомкнула пасть вокруг рукояти огромного топора.

Судья Элайса поначалу выдохнул от облегчения и поспешил встать с проклятого кресла. И тут на него во всем своём праведном великолепии слетела «богиня возмездия» с топором в зубах. Раздался женский визг, это кричал судья. Скотина пролетела мимо него, Элайса свалился в обморок, осел в кресло, и кресло снова поехало.

Толпа громко охнула и в ужасе расступалась пред карающей дланью Скотины. Правосудие во всей непризнанной красе неслось по маленькой площади с судьей в скачущем кресле. Палач и осуждённый забыли о своей роли на этом празднике справедливости и завороженно наблюдали за тем, как судья выпал с «колесницы», собака выплюнула орудие смерти, откликнулась на свист Хозяина и пронеслась обратно. Кресло с грохотом проволоклось следом и с особым подскоком остановилось на голове чуть пришедшего в себя судьи.

Элайса разбил голову и потерял зуб. Именно потерял, тот был искусно сделан у мастера-ювелира и гордо носился «в люди». Сделать второй можно, но до того момента ходить придётся без него, а судья человек представительный, имеет прямое отношение к власть имущим, он может стать участником переговоров со стороны Ригорона. Когда Родион покидал площадь, там разворачивалась поисковая кампания, в которой приняли участие в том числе палач и счастливчик, избегнувший смерти благодаря Скотине.

Встреча алесцийских послов планировалась загодя. Императорский сын должен был величественно дождаться их у ворот в Ближние Патны и после торжественной встречи проводить к своему дворцу. Встречать послов у Горного перешейка посчитали чрезмерным, а у самого дворца слишком прохладным. В конечном счёте, сын Императора равен по положению каждой Теседе. Любая из них может стать королевой, кто-то имеет шансов больше, кто-то меньше. Родион также при определенных обстоятельствах, которые не обсуждаются, мог стать императором Ригорона.