Договор трех держав

«Настоящим правительство Японии с сожалением должно уведомить Соединенные Штаты о том, что ввиду позиции, занятой американским правительством, мы вынуждены считать невозможным прийти к соглашению путем дальнейших переговоров».

Президент машинально положил на туалетный столик конец расшифрованной ноты.

– Это война! – сказал он.

Но дипломатическая игра продолжалась. Президент распорядился не вызывать его к телефону.

Начальник разведки Майлз поехал искать начальника генерального штаба Маршалла. Дома его не оказалось, генерал совершал утреннюю конную прогулку. Когда Маршалл приехал в штаб, Майлз доложил ему о расшифрованной ноте, высказав предположение, что противник начнет военные действия в момент вручения ноты. Надо предупредить войска. Маршалл неопределенно пожал плечами, но все же позвонил Старку. Начальник морского штаба ответил:

– Пока действующий флот предупреждать незачем. – Он оборвал разговор, повесил трубку.

Майлз продолжал настаивать. Маршалл неохотно согласился.

– Ну хорошо... Подготовьте радиограммы... Прежде всего в Манилу на Филиппины, затем в Сан-Франциско... В Пёрл-Харбор в последнюю очередь, там никаких событий произойти не может... Не тратьте времени.

Весь этот день президент провел в обществе Гарри Гопкинса. Рузвельт распорядился не звать его к телефону. Он не хочет нарушать свой воскресный отдых. Пусть события развиваются сами по себе. Президент занялся своим любимым делом – начал разбирать коллекцию почтовых марок. Рузвельт был заядлым филателистом. Гопкинс валялся на тахте, играл с собакой президента – веселым псом Фалом.

Около часа сели за ленч. Когда подали сладкое, раздался продолжительный телефонный звонок. Президент, недовольно поморщившись, снял трубку. Звонил военно-морской министр.

– Господин президент, – взволнованно говорил он, – похоже, что японцы атаковали Пёрл-Харбор...

– Что?.. Не может быть! – воскликнул Рузвельт.

Через несколько минут об этом уже знали все члены высшего военного совета. Маршалл приказал соединить его с Пёрл-Харбором по радиотелефону. Он говорил с командующим гарнизоном. В телефонной трубке глухо слышались отдаленные разрывы бомб.

Но японские послы еще не знали, что война началась. Карделл Хелл заставил их полчаса ждать в приемной, потом пригласил к себе. Он сделал вид, что внимательно читает врученную послами давно известную ему ноту. Потом отложил листки и гневно взглянул на послов:

– За пятьдесят лет моей государственной службы я не видал документа, исполненного столь гнусной лжи!.. Ни одно правительство на земном шаре не способно на подобный шаг!..

Заранее отрепетированным жестом он указал послам на дверь. Номура и Курусу смущенно вышли из кабинета...

Обращение американского президента в тот день так и не дошло до императора, хотя в Вашингтоне предприняли все, чтобы срочно его доставить. Карделл Холл заранее предупредил посла Грю, что ему передадут телеграфом важнейший документ. Послание зашифровали наиболее простым, так называемым серым шифром, чтобы не тратить лишнего времени на его расшифровку. Но обращение президента целый день пролежало в экспедиции токийского центрального телеграфа... Таково было указание главного цензора генерального штаба. Он распорядился задерживать доставкой все иностранные телеграммы, кроме немецких и итальянских. Посол Джозеф Грю получил шифровку ночью и тотчас позвонил господину Того, просил немедленно его принять – получено личное послание президента Соединенных Штатов японскому императору. Послу даны указания вручить послание лично.

Министр иностранных дел не мог самостоятельно решить, что делать. Он, в свою очередь, сообщил новость лорду хранителю печати и спросил, как быть. Кидо уже спал, сонным голосом он ответил:

– Примите посла, возьмите копию послания и приезжайте во дворец, я тоже там буду.

В Токио уже наступил рассвет. Лорд хранитель печати ехал по опустевшим, затихшим улицам города. Машина вырулила на Коми Акасака, начала подниматься вверх, и Кидо увидел перед, собой восходящее солнце... Он, прикрыв глаза, стал молиться за успех морских летчиков, которые, вероятно, сейчас летят уже к Пёрл-Харбору... Какое значение имело теперь послание Рузвельта императору!

Кидо прочитал текст и решил не тревожить покой его величества.

Утром, когда уже шла война, Джозефу Грю позвонили из министерства иностранных дел. Его принял Того.

– Меморандум президента мы сами передали его величеству... Президент уже получил ответ...

– Когда? – недоуменно спросил Грю.

– Еще вчера вечером.

– Но я передал меморандум ночью...

– Другого ответа не будет.

Того проводил американского посла до дверей кабинета, вежливо с ним распрощался. Он уже знал, что японские летчики атаковали Пёрл-Харбор, но ничего не сказал об этом послу Грю.