Договорились. Часть 2

Парень посмотрел на нее с упреком и вздохнул. Она словила еще один упрек — в серых глазах отца. Сдерживаемая мимика все равно выдавала омерзение. Карина выдержала этот взгляд, собрав остатки моральных сил в кулаки, которые тоже прятала за спиной и крепко сжимала. Мать быстро переводила взгляд с нее на спутника.

— А Кара со своим новым ухажером пришла, — громко заявила Полина, будто хотела предупредить возможные ошибки и окинула сестру с парнем хитрым взглядом.

Зайкин, как по указке, выпрямился и закивал в знак приветствия. Карина пыталась не сломаться изнутри и реже дышать, чтобы волнение не выпрыгивало наружу.

— Здравствуйте, — парень подошел первым и протянул отцу руку.

— Здрасьте, — не сразу решился ответить на жест мужчина. — Анатолий Сергеевич.

— Очень приятно, Кирилл Федорович, — он сжал мозолистую ладонь отца обеими руками.

Тот хмыкнул. Полина хихикнула. Карине было не до всего. Она переглядывалась с матерью, поджимая губы.

— Мария, — представилась женщина.

— Кирилл, очень приятно, — Зайкин и ей пожал руку.

— И нам тоже, — мать быстро глянула на старшую дочь и сразу вернулась к парню. — Честно говоря, мы не ожидали. Кара нам ничего не рассказывала.

— Я могу все рассказать, — подхватил Зайкин.

Карина выдавила:

— Я потом все расскажу. Сейчас не время.

Родители покосились на нее с недоверием.

— Поля, побежали, скоро начинаем, — кричала из коридора женщина, прямая, как бамбук, и такая же высокая, в очках и розовом костюме.

— Ну, все, мне пора, — сестренка заторопилась и всучила матери белые листочки. — Вот ваши места.

Никто не успел ответить, Полина быстро скрылась в толпе. Оставшись вчетвером, первые десять секунд все глупо переглядывались и не знали, как продолжать разговор.

Зайкин вдохнул поглубже и выпалил пламенную речь, которую явно готовил:

— Я люблю вашу дочь. И намерен на ней жениться. И мы уже все решили, у нас будет трое детей. Если Кариша сможет, конечно.

Карине хотелось убиться о ближайшую стену и Зайкина заодно ткнуть мордой в пол. Лица родителей исказились в недоумении: у отца — в скептическом, у матери — в ошеломленном. Две пары глаз бегали синхронно по их фигурам. На микросекунду на лице Зайкина отобразилась паника, но он снова вернул себе улыбку, за которой обычно прятал истинные эмоции.

— Зай… — она чуть не выдала его фамилию, вовремя остановилась. — Зай, давай, не будем шокировать моих родителей планами на наше чудесное, но очень далекое будущее.

Парень невозмутимо пожал плечами.

— Ну не такое уж и далекое. Я рассматриваю среднесрочную перспективу.

Родители уставились на нее оба, слегка приоткрыв рты. Карие глаза девушки сверлили его профиль, хотели уничтожить, хотя всего минут десять назад налюбоваться не могли. «Хорошо, что он не дает мне забыть, как дико меня бесит», — злилась внутренняя стерва.

— Зай, сходи в туалет перед концертом.

— Но я не хочу.

Наконец, синие глаза попались в ловушку ее строгого взгляда, и Зайкин тут же подчинился.

— Действительно, спасибо, что заботишься обо мне, милая, — лыбиться ему всегда удавалось натурально, он развернулся к родителям. — У меня недержание просто. Следит, чтобы я не попал в неловкую ситуацию.

Парень погладил ее по плечу и скрылся за углом в поисках нужной комнаты.

Родители пребывали в шоке. Мать покачивала головой, тараща глаза в пустое место, где недавно стоял Зайкин. Отец хмурился, а потом резко рассмеялся.

— Нашла дурачка. Конечно, только такой тебя замуж и возьмет.

Отцовская насмешка, попав в душу, выстрелила иглами по самым важным органам. Хотелось скрючиться от боли, но Карина не зря тренировала в себе стойкость.

— Кар, это всерьез? Почему ты о нем даже не заикалась? Как же Трунов? — вопросы сыпались из матери, как песок из порванного мешка. — А вдруг у него, действительно, не все дома? И что за недержание? Ты не шутишь? Почему ты именно здесь и сейчас решила с ним познакомить? Зачем сестре концерт портить?

— Чем портить? — хмыкнула Карина. — Своим присутствием?

Мать судорожно задышала, чуть не задохнулась, торопясь найти ответ.

— И этим тоже, — процедил отец, а потом глянул в коридор боязливо и добавил тише. — У него, правда, недержание? Опозорит нас еще.

— Не бойся, он в подгузниках, — злоба подпитывала сарказм. — И куда дальше-то… позориться?

Кивнув на них, Карина скрестила руки.

— Это для тебя бедность постыднее… проституции. На все готова, лишь бы в новых шмотках ходить, — отец фыркнул, раскалялся. — А мы — люди честные. И простые.

Мать взяла его за руку, чувствовала, как раздувается в нем ярость, и перебила своим вопросом:

— Доча, серьезно, давно вы знакомы? Какие дети, какое жениться?

Девушка помотала головой.

— Достаточно, чтобы полюбить друг друга.

Мать схватилась за грудную клетку. Отец нервно посмеялся.

— За что это, интересно, ты его так резко и сильно полюбила? — голос отца уже искрился привычной злобой, перестал быть осторожным.

— За чистую душу, — ирония позволяла прятать правду на виду.

— Охмурила идиотика. Ты поди ему ничего про себя не рассказывала.

— Он знает обо мне гораздо больше, чем ты.

— Хм…