Договорились. Часть 2

— Хочешь, бухнем вина из маминой коллекции?

Бровь девушки приподнялась наверх то ли от безумности предложения, то ли от мгновенно проснувшегося авантюризма. Она пожала плечами. Зайкин, взяв ее за руку, прошел весь коридор на цыпочках и прижался к стене. Ее тоже прижал и высунул голову, чтобы осмотреть небольшой холл между кухней и спальнями, убеждался в безопасности.

В квартире стояла ночная тишина. Ни звука не было слышно. Парень по-шпионски мотнул головой, показывая, что можно идти на дело. Карина также на цыпочках пошла за ним. Тапочки она еще в комнате забыла. Он тоже ходил босиком. Пол был идеально чист и нагрет ровно до той температуры, чтобы ни холодно, ни жарко. «Зачем им здесь вообще тапочки?» — удивлялась про себя гостья.

Зайкин проскочил мимо своей комнаты и резко остановился у следующей двери, которая, как оказалось, вела в кабинет матери. Он пригляделся к узкой щелке снизу, чтобы проверить, нет ли внутри света. Было темно, но девушка все равно почувствовала, как напуганные мурашки пробежали по спине, ведь Нина могла сидеть там в темноте, в засаде, например, охраняя свои запасы коллекционного алкоголя.

Медленно раскрыв дверь, буквально по сантиметру, воришки вошли внутрь. Гостья оглядела просторную комнату, в темноте которой выделялись очертания массивного деревянного стола, директорского стула из белой кожи и стеллажей вдоль стен. Справа имелась кофейная зона с двумя креслами и стеклянным столиком, видимо, для особенно важных переговоров. Винный шкаф спрятался в дальнем от входа углу под торшером. Бутылки были разложены в ромбовидные ячейки, сплетенные из косых полок. Зайкин включил свет и стал перебирать. Остановился на ничего не говорящем Карине «Шато Шваль Блан» из прошлого столетия, выдержанное в дубовых бочках в течение нескольких лет.

— Надеюсь, ты самое дорогое взял, — сарказничала девушка. — Я дешевку пить не стану. Особенно после такого риска.

— Да фиг знает, я не разбираюсь, — отмахнулся парень. — Но это звучит красиво. И выглядит аутентично.

Она взглянула на вино. То была обычная бутылка с красной лентой у горлышка и жемчужной этикеткой со шрифтом дореволюционного периода. Похожие тоннами продавались в самых дешевых супермаркетах. И на вкус оказалось таким же, только крепче и чуть насыщенней. Никаких ноток вишни и темного шоколада, обещанных производителем, она не почуяла, сделав первый глоток.

Бутылку они открыли на кухне и разлили по обычным кружкам, в которых положено пить чай из пакетиков, но обоим было плевать. Карина не стремилась к изысканности этикета. Зайкина больше волновало содержание. Они сели друг напротив друга.

— Наверное, сыр на закусь нужен, — додумался он и достал из холодильника желтый кусок с глубокими дырочками.

Сыр тоже явно привезли из-за границы с лучших фермерских хозяйств. Девушка и в них не разбиралась. На вкус было жирно. Самое то, чтобы заглушать терпкость алкоголя.

— А что нам за это будет? Нина по-любому ведь обнаружит недостачу, — забеспокоилась вдруг гостья, выпив почти половину кружки.

Парень, жуя, пожал плечами.

— Ну, поворчит и успокоится. Я у нее периодически тырю бутылочки, когда мне нужно какой-нибудь соус приготовить или в выпечку добавить. Остатки они с папой на пару обычно допивают.

Он хихикнул. Карина повторила за ним и сделала еще глоток. Вкус начал прослеживаться. То ли от сыра, то ли так и должно было быть, она почувствовала какие-то нотки, чего-то кофейного вместо шоколадного и брусничного вместо вишневого.

— Да, у тебя прикольные родители, — заметила Карина, вглядевшись в красный блеск плавающей в чаше жидкости. — Такие… простые.

Зайкин усмехнулся.

— Ну, это на первый взгляд. Мама умеет очаровывать. Но она может быть жесткой. И упертой.

— Прям как ты, — улыбнулась Карина.

Парень посмотрел на нее и то ли повел, то ли пожал плечами. Отвечать не стал. Девушка продолжила сама.

— Интересно, как они познакомились.

— На курсах английского, — хмыкнул он. — Папина семья еще во времена Революции укатила в США, жили там большую часть века и до сих пор живут. А папа почему-то после развала СССР решил вернуться на историческую родину. Он по образованию лингвист. Ну, вот и стал преподавать здесь курсы английского. А мама бизнеса ради на них записалась.

Она закивала, улыбаясь, а в уме пыталась представить, какими они были в молодости. Зайкин был похож сразу на обоих, как будто по половинке взял от каждого. По крайней мере, она не могла определить, в кого он пошел. По многим людям сразу становилось ясно, что этот весь в мать, а та вся в отца. Она сама тоже больше походила на отца, а Полина наоборот, была почти материнской копией.

— Мама рассказывала, что за папой целый год бегала, пока на эти курсы ходила. Там все девчонки были в группе. И все за ним ухлестывали, — посмеялся парень, покручивая в руке чашу с вином. — Он типа щегол такой приехал, красивый, модный, иностранец, да не просто иностранец, а американец. Многие мамины знакомые тогда, наоборот, в США уезжали на ПМЖ.