Договорились

Мозолистая ладонь хлестко прошлась по ее щеке. Голова откинулась и стукнулась об косяк двери. Боль с двух сторон пронизала череп. Карина, не зная, за что хвататься, просто оставила кулаки внизу, пока глаза медленно наполнялись слезами. Челюсти крепко состыковались. В груди взорвалась перебродившая жижа давних обид.

Отец схватил скрипку и с силой треснул ей о стену. Инструмент со звоном разлетелся в щепки. Струны лопнули и стянулись кудрями. Ошметки рухнули на пол.

Мать выскочила в проем двери, сложив ладони на груди, и пролепетала:

– Толя…

Полина смотрела во все глаза на разбитую скрипку и медленно поднимала брови наверх, ничего не говоря. Карина посмотрела на нее, и почувствовала всю несправедливость вселенной. Сейчас захотелось так же весь мир на части порвать, разбить на осколки небо, смять солнце и выбросить в ближайшую черную дыру, а океан выплеснуть на просторы галактики. И отца следом, чтобы страшная сила космоса сплющила его дряхлое тело, выдавила глаза, остудила до абсолютного нуля кровь и взорвала вены. Чтобы ему тоже было больно. Хотя бы раз.

– Куплю я тебе новую скрипку, не ной! Будешь месяц одна дома убираться, учись отрабатывать! – крикнул сестренке отец. – А то станешь как эта… шваль.

Он обернулся на старшую так, будто хотел плюнуть, но сдержался, и быстро ушел в комнату, вернулся к телевизору, который спокойно вещал свое. Мать принялась убирать с пола остатки скрипки, не глядя на дочерей. Полина беззвучно и бездвижно ревела, закрыв ладонью рот. Карина обняла ее за плечи и увела в комнату. Молча они легли спать, прижимаясь друг к другу. «Самый близкий мой человечек, я что-нибудь придумаю. Никому не позволю тебя обижать», – крутились на повторе слова в голове.

* * *

– Сто пятьдесят, – сказала Карина, прежде чем ответить.

Зайкин одним кликом перевел деньги. Раздался звон монет. Модель ухмыльнулась.

– Сестра.

– Младшая?

– Пятьдесят токенов.

Зайкин улыбнулся и перевел еще пятьдесят. Самодовольный смешок раздался сразу за звоном монетки.

– Младшая. Ей шестнадцать.

– А я один ребенок в семье, – сказал он, видимо, подумав, что это будет кстати. – Я бы хотел иметь младшую сестренку.

Карина его слушала, всем видом выказывая равнодушие, но он игнорировал ее настроение.

– Или лучше старшую. Чтобы мать на нее весь бизнес повесила, а от меня, наконец, отстала.

Он подпер подбородок рукой и уставился в сторону. Девушка захотела спросить, почему он не желает наследовать родительский бизнес, но не стала, убедив себя, что это не ее дело и совсем ей не интересно. Относительно дешевая и качественная, самое то для масс-маркета, продукция Зайкиной быстро набрала популярность по всей стране и стала брендом, а та богатела и богатела и постепенно переходила к другим вещам и сервисам. По городу, как грибы, в последние годы росли ее салоны красоты. Карина и в них ходила, потому что цены там не кусались, а обслуживание вполне соответствовало ее невзыскательному вкусу. Она толком не разбиралась, но однокурсники обсуждали, что у Зайкиных еще куча левых бизнесов, в том числе и за рубежом. По крайней мере, судя по тому, как бездумно сын тратил деньги, семья их не считала.

– Я уверен, я просру все, что она так долго и упорно создавала, – продолжил парень таким тоном, будто вина в нем уже укоренилась.

Лицо искривилось в гримасе сожаления.

– Я за двадцать лет только тратить научился, хоть и учусь на факультете менеджмента.

Он вздохнул и опустил плечи еще ниже, чем было. Карина не пыталась его прерывать. Время тикало. Он все равно платил за каждую минуту.

– Она уверена, что Стэнфордский MBA9 сделает из меня бизнесмена. Сильно сомневаюсь, – Зайкин выдавил невеселый смешок, а после паузы добавил. – Да я и не хочу этим заниматься. Мне больше нравится руками работать.

Он показал назад и чуть отодвинулся вбок. Карина невольно проследила за жестом и, приглядевшись, увидела на круглом столике на колесах небольшого дракона, показавшегося с первого взгляда плюшевым и взбитым, как будто откормленным на убой. Приплюснутая мордочка с мультяшными глазами и однозубым ртом выглядела милой до сюсюканья. Кожа имела шоколадный оттенок, а поверх в некоторых местах была обсыпана кокосовой стружкой. Нежные крылья просвечивали и выглядели слабыми, не способными поднять такого пухляша. Передние лапки он сложил, как верный пес перед собой, а сзади обнял себя пупырчатым хвостом с плавником. Из щек торчали тонкие усы, вытянутые из карамели.

– Что это? – любопытство перекрыло в ней холодную отстраненность, и девушка прильнула к экрану, желая рассмотреть фигурку получше.

– Делаю торт для двоюродного племянника, – улыбнулся Зайкин. – Он обожает драконов.

– Сам? – удивилась она, выпучив глаза.

– Ну, да, – скромно улыбнулся парень и потупил смущенный взгляд.