Договорились

На первые две пары были назначены семинары по предмету Губкина. Их, четвертой группе повезло, им преподавал сам лектор. У других практические занятия вели доценты.

Настена снова всех обескуражила новым образом. Сегодня она явно специально пришла пораньше, то есть хотя бы за пять минут до начала пары, и прощеголяла меж коротких рядов в деловом синем платье с запахом, которое плотно обтягивало фигуру. Свободный подол закрывал колени. В ушах звенели самодельные серьги из стальных бусинок, такое же колье украшало шею. Строгий каблук туфель из бежевой кожи поднимал ее на добрых десять сантиметров. До этого она всегда ходила на плоских подошвах и в простеньких платьях или юбках с романтическими рисунками. А теперь стала похожа на великосветскую даму с проблесками роковой женщины.

Карина сама обомлела и всерьез задумалась о смене сексуальной ориентации, но затем взглянула на Варданяна. Тот смотрел, не отрываясь, и кусал губы вместо локтей. Зайкин, как всегда, отреагировал резвее всех, включив песню «Королева красоты», под которую девушка величаво дефилировала к последней парте.

– Настена, верни мое сердце! – крикнул он вслед.

Девушка обернулась, посмеялась и, мельком взглянув на Варданяна, прошагала дальше. Зайкин словно знал ответ и тут же переключил песню сразу на припев «Красавицы» группы «Фактор-2». Однокурсники засмеялись. Настена засмущалась, как умела это делать, и махнула на ярого поклонника рукой.

– Зай, ну, хватит.

– Прости, Настен, просто не знаю, как еще выразить восхищение.

Парень развел руками и выключил музыку. Девушка улыбнулась ему благодарно.

– Настен, скажи, если он тебя домогается, я его быстро отважу, – вступился Варданян.

– Я уже отвадился, – Зайкин поднял руки. – Я помню, как ты бьешь правой.

Настена поджала губы и округлила плечи, но ничего отвечать не стала, просто села на место.

– Игнатьева знает толк в стиле, – заметила Карина.

– Да, она просто профи! – восторгалась подруга.

Игнатьева смотрела на нее с видом мастера, чью работу выставили на всеобщее обозрение.

– Хорошо, что ты все-таки ее выбрала, – усмехнулась Карина, хотя обида все еще теплилась на дне. – А то я бы тебя одела…

Настена захихикала.

Юрий Петрович прибежал, как всегда, бодрый и с ходу перешел к кейсу, который обещал задать еще на лекции.

– Сколько вас? – окинул он группу шустрым взглядом. – Разбейтесь на команды по четыре.

Студенты закопошились и стали переговариваться, чтобы скооперироваться, а заодно двигать столы. Настену позвал Варданян. Девушка мгновенно согласилась. С ним уже были Гурьев и Иванов, она стала четвертой, поэтому Карина осталась без компании. Больше ни с кем из группы она не общалась так тесно, чтобы напроситься кому-нибудь в команду. Пришлось ждать, пока все распределятся и идти туда, где останется свободное место. По закону подлости неукомплектованной осталась только группа Зайкина, которую составляли Игнатьева и Гога.

– Зайкин, а ты чего Ермакову в одиночестве-то оставил? – спросил Губкин, облокотившись на кафедру. – Сам же просил, всегда вас в одну группу запихивать.

Широко раскрытые глаза долго смотрели на студента сквозь тонкую призму очков. Однокурсники тоже уставились на Зайкина, хотя все уже как будто забыли об этом.

– Неужто разлюбил? – Юрий Петрович вскинул брови.

Парень поднял недоуменный взгляд, потом перевел его на девушку и вернулся к преподавателю, пожав плечами. Карина делала равнодушное лицо, смеясь в душе над его нелепыми попытками что-то доказать и продемонстрировать. В груди нарастало негативное напряжение.

– Не зарекался бы тогда, Зайкин, – качая головой по-индийски, поучительно проговорил Губкин. – А то видишь, как оно выходит боком.

Он театрально вздохнул и выискал зоркими глазами на задних рядах Карину, продолжая вести диалог с первой партой.

– Любовь на один год и любовь навсегда – это две качественно разные вещи. В следующий раз трижды подумай, прежде чем делать громкие заявления.

– Понял, – сдался парень и обхватил голову руками, поставив локти на стол.

Карина смотрела на него свысока, а внутри до сих пор не могла поверить, что он на полном серьезе. «Может, осознал до конца, чем я занимаюсь?» – промелькнула неприятная догадка.

– Она все равно последняя осталась, – Юрий Петрович прискорбно поджал губы и отвернулся к доске. – Поэтому пойдет к вам. Привыкайте. Работать придется, с кем попало. Никто, как в ЗАГСе, у вас согласия спрашивать не будет.

Под высокий потолок вылетело несколько задорных смешков. Остальные как будто загрустили от глубины этой мысли и мрачности неизбежного будущего. Преподаватель начал царапать белым мелом на черной доске неразборчивые слова.

Карина не стала расстраиваться и сопротивляться. Ей даже стало интересно, как Зайкин будет себя вести, – это был новый опыт для обоих. Она стрельнула в него коварными высокомерно-насмешливыми глазами – эксклюзивным взглядом, который выработала в себе специально для него. Парень на ее внимание не ответил, смотрел в планшет и хлопал короткими ресницами.

– Зайкин, ты информацию по кейсам разослал всем вчера?

– Угу, – послышалось с первой парты.