Доиграешься, девочка!

Мама тоже не отстает — бросает в сторону сына злобный взгляд, чтобы он заткнулся. Правда, его возмущения все же достигают цели — Надежда Валерьевна перестает плакать.

— Обещайте мне, — в очередной раз произносит пожилая женщина, правда, я уже сбилась, какой именно по счету, но мы с Глебом, как примерные, дети, в один голос отвечаем:

— Обещаем!

Приедем в гости. Скоро. Прямо вот совсем скоро. Слава Богу, никто даты не уточняет. Но затягивать нельзя, иначе мама обидится.

Придется уважить мою будущую свекровь. И надавить на сына. Это он раньше хорохорился:

«Летим отдыхать!»

А сейчас включает заднюю:

«Куча работы! Новые контракты! Ничего не успеваю!»

На самом деле он просто хочет побыть со мной. Наедине. Без посторонних глаз. Только он и я.

По крайней мере, в ближайшее время, а дальше…

— Мама, твой рейс скоро объявят. Пора на регистрацию.

— Ладно, — печально вздыхает пожилая женщина и снова меня обнимает. — Береги его, — шепчет мне на ухо, а после целует в щеку.

— Обязательно, — я улыбаюсь ей в ответ и уступаю место ее сыну.

Не люблю прощаться. Как-то грустно на душе сразу становится. Как будто кто-то частичку тебя вырвал на время.

И как тут не разреветься?

— Как долетишь, обязательно позвони, — дает последнее напутствие Глеб, а после мы провожаем взглядом ее фигуру, пока она не скрывается за дверьми. — Наконец-то! — мой любимый закатывает глаза, а после закидывает мне на плечи руку и подталкивает в к выходу из аэропорта. — Я, конечно, очень люблю свою маму, но долго с ней жить, увы, не могу.

— Так нельзя.

— Согласен, — кивает, подтверждая свое согласие. — Но ничего поделать с этим не могу.

— Мама одна, и ее нужно любить и беречь.

— Я люблю, — умничает Глеб. — И берегу. Но исключительно на расстоянии.

— Какой же ты черствый!

— Ничего не знаю! Сама выбрала, — сильнее прижимает меня к себе. — Дала согласие. И теперь не отвертишься.

— Да я вроде и не собиралась.

— И никакой я не черствый!

За столь милой перепалкой мы доходим до внедорожника. Мужчина помогает мне сесть первой на заднее сиденье, а после устраивается со мной рядом. Как обычно, у него звонит телефон, так как рабочий день в разгаре. И внимание шефа требуют многие. Если не все.

За эти три дня, что мы вместе после нашего воссоединения (очень надеюсь, что последнее и окончательное) я почти привыкла к бешеному темпу жизни моего любимого. Он, кстати, начал меньше пропадать на работе.

Ради меня…

— Я умею делать работу над ошибками, — это Глеб сказал мне вчера, приперевшись домой в пять часов вечера.

С огромным букетом цветов!

Такой себе приятный нежданчик!

— По поводу моей работы… — начала было я разговор, но Глеб меня перебил:

— По поводу твоей работы поговорим позже! У меня для тебя сюрприз. Даже два!

Боже, как интересно! Я ж от любопытства умру! А этот негодяй все тянет и тянет. Сначала было «подожди пару дней». Затем у нас новая отмазка — «когда уедет мама».

Интересно, что сейчас он придумает в свое оправдание?

— Так, — слышу мужской голос, который выводит меня из размышлений. — На сегодня у меня выходной!

— Серьезно? — я поворачиваюсь лицом к Глебу.

— И завтра, кстати, тоже, — улыбается мой любимый на все свои тридцать два зуба. — Поработаю дома.

А там два выходных в перспективе.

Вместе! Вдвоем!

Это ли не счастье!

— В субботу у папы день рождения, — на всякий случай напоминаю, на что Глеб все с той же улыбкой произносит довольным голосом:

— Я помню!

— Кстати, а что там насчет сюрприза?

Взгляд с искринкой. Ехидная улыбочка.

Что же задумал мой ненаглядный?

Я очень надеюсь, что его сюрпризы не доведут меня до инфаркта…

Глеб

Я не верю своему счастью! Вот она, девочка моя любимая. Рядом. Близко. Только со мной.

Радуюсь, как мальчишка на первом свидании. Наверное, свечусь, как рождественская елка. Скоро сороковник стукнет, а у меня любовь.

Иногда мне кажется, что так не бывает…

— Глеб Сергеевич, тебя прямо не узнать, — два дня назад заявил мой юрист, по совместительству хороший приятель. — Я так понимаю, что причина веская, раз твоя физиономия сияет похлеще солнца?

— Супер! — я поднял большой палец вверх.

— Прямо заинтриговал, — мужчина отодвинул стул и уселся. — Дай угадаю! — прищурился, несколько секунд рассматривал мою довольную физиономию, а после выдал: — Женщина!

— С тобой неинтересно, — я засмеялся, поражаясь чужой проницательности, хотя чего ж тут поражаться-то.

Мы знакомы давно, изучил он меня неплохо, поэтому не трудно, как говорится, догадаться. Новый контракт — уже не диковинка. Очередной миллион — дело обыденное. А вот женщина…

— Познакомишь? — снова прищурился юрист. — Очень хочется посмотреть, кто же захомутал нашего сердитого Глеба Сергеевича.

— Слушай, я хоть не глупо выгляжу? — указательным пальцем я провел в воздухе круг возле лица. — А то…

— Как любой влюбленный мужик, — юрист пожал плечами.

— Мне кажется, что в моем возрасте это действительно глупо.

— Я тебя умоляю, — скривился мой собеседник. — Некоторые в семьдесят женятся. Какие твои годы!

— Ладно, уговорил. Я так понимаю, что народ уже шепчется в коридоре, обсуждая мой внешний вид?