Дойти до перевала

Савушкин молча кивнул. Жизнь в архангельских лесах — это вам не прогулки по московским бульварам… Обернувшись к Первушину, капитан попросил:

— Коля, нужно пару самых толковых из твоих.

Первушин кивнул.

— Иржи и Ладислав. Матович при машине, Богумил…. Ну ты сам видишь.

Савушкин кивнул. Самый младший член группы Первушина, паренёк лет семнадцати, с жадным любопытством смотрел вокруг — ему это всё было страшно интересно и ужасно любопытно. Нет, подумал Савушкин, тянуть такого в засаду — чревато, пусть пока пообвыкнется, война — не приключенческий роман…

— Хорошо. Берешь этих двух бойцов, Некрасов у вас будет за проводника. Зайдёте этим незнакомцам на перевале в тыл. Займёте позицию — и чтобы свинтить, если что-то пойдёт не так, и чтобы огонь на поражение открыть. И ждёте. Мы пойдём снизу напрямую. Через час вы должны быть в полной боевой, держать всё на мушке. Сверим часы.

— Восемнадцать десять.

Савушкин кивнул.

— На моих тоже. В девятнадцать десять я выйду к этим чертям переговорить. Если всё нормально — поднимаю правую руку вверх, вы выходите. Если нет — падаю в кусты, вы сразу открываете огонь. Лейтенант, остаёшься с машиной и словаками, если через час плюс десять минут там будет тихо — выдвигайтесь к перевалу. Костенко — со мной. Витя — ты с капитаном и его людьми. Всё, по коням!

Минут через сорок Савушкин со своим старшиной добрались до поляны на перевале. То, что они увидели — повергло их в полное недоумение: среди букового подлеска стояли две палатки, меж ними горел костёр, дым от которого белым султаном уходил в небо. Вокруг костра сновало пять человек, судя по всему, суетясь по хозяйству — кто-то рубил хворост, кто-то колдовал с котелками, кто-то строгал колья; в общем, более всего эта картина напоминала пикник в горах — если бы не одно но.

Все пять человек у костра были одеты в полевую форму РККА……

Глава девятнадцатая

В которой отряд Савушкина обретает связь с Большой землёй — что не слишком радует личный состав…

— Товарищ капитан, медали… — Прошептал на ухо Савушкину старшина, залегший рядом с капитаном.

— Бачу. — Помолчав и посмотрев на часы, Савушкин добавил тоже полушёпотом: — Пять минут ждём. Потом я выхожу. Подхожу к ним, окончательно устанавливаю их и сигаю в кусты. Бей по тем, кто окажется ближе всех к лесу. Надеюсь, Некрасов не оплошает… — Подумав про себя, что на капитана Первушина и тем более на его Иржи и Ладислава в этой ситуации надежды нет. Максимум, что от них можно потребовать в данных обстоятельствах — не мешать Некрасову… Но эти черти у палаток тоже хороши — надо ж было додуматься, медалей навесить! Тогда уж проще прямо на лбу написать «мы немецкие шпионы» … Хотя… Словакам, для которых этот карнавал и предназначался, о нормативных документах Раздведупра РККА ничего не известно, они эту бутафорию за чистую монету вполне могут принять. Тем более — медали, похоже, подлинные, как и оружие, и униформа… Даже сапоги наши. Небось, и пару человек по-русски вполне сносно изъясняются, если вообще это не власовцы. Что вероятнее всего…. Ладно, будем сворачивать этот балаган.

Выждав означенное время, Савушкин осторожно подполз к гранитному валуну, встал, используя его, как прикрытие — и, закинув автомат за спину, так, чтобы его явно нельзя было быстро привести в боевую готовность, направился к палаткам. «Вальтер» же, позаимствованный у старшины взамен грузного «парабеллума», капитан засунул в рукав пиджака, сняв пистолет с предохранителя и загнав патрон в патронник — благо, одёжка была размера на два больше, чем надо, и в рукав не только пистолет — туда и бельгийский карабин можно было засунуть…

Ага, заметили…. Засуетились…. Но уверенно, без надрыва. Что значит — сразу стрелять не станут. Уже хорошо… Савушкин, подойдя к стойбищу «красноармейцев» метров на пятнадцать — упреждающе поднял руки вверх и благодушно произнёс:

— Нарэшце да сваих выйшев, курва, тши дни ниц не ел… — Совершенно не заморачиваясь тем, что его речь была чем-то средним между словацким, польским и белорусским языками. Тут главное — не филология, тут расчет на психологию…

«Красноармейцы» опустили вскинутые было ППШ, и один из них, рыжий, весь в веснушках, в капитанских погонах — махнул рукой Савушкину, дескать, подходи, не бойся.

Капитан сделал три шага, и, поравнявшись с небольшой промоиной среди кустов можжевельника — резко опустил правую руку. «Вальтер» тут же выскользнул из рукава, Савушкин умудрился его поймать за рукоятку, и трижды выстрелил в рыжего «капитана» — после чего тут же ничком рухнул в промоину.

Мгновенно наверху вспыхнула стрельба — но, к радости Савушкина, ППШ «красноармейцев» успел выпустить лишь одну очередь, его тут же заглушили карабин Некрасова и «шмайсер» старшины. Огонь продолжался секунд двадцать, после чего Савушкин услышал над собой:

— Вставайте, товарищ капитан, всэ скончилося….