Дойти до точки: Как преодолеть писательский блок и создавать тексты без мучений и боли

Авторы переживают писательские блоки по-разному. Одни, подобно Этвуд, проходят через один масштабный кризис, за которым следует период ясности; другие борются с ежедневными сомнениями и страхами. Автор детективов Сью Графтон говорила, что не зацикливается на писательском блоке, потому что он случается с ней слишком часто{5}. Хотя плохих дней для написания книг гораздо больше, чем хороших, смысл ее жизни придают именно хорошие дни. С годами Графтон уверилась, что все ее блоки – это послания, которые в конечном итоге помогали ей работать. Эти барьеры подсказывали писательнице, что она сбилась с пути. Она замечала: «Этот "барьер" – последствие сделанного ошибочного выбора. Моя задача – отступить и найти ту развилку, где я пошла в неверном направлении». Она также разработала несколько методов, которые помогают ей не останавливаться на достигнутом даже в тех случаях, когда она сталкивается с писательскими блоками, – в частности, ведение дневника в процессе создания каждого романа.

Если вы проходите через подобные кризисы, вы не одиноки. Однако то, как вы будете преодолевать такие препятствия, зависит только от вас.

ЗАГАДКА ИДЕАЛЬНОЙ СРЕДЫ ДЛЯ ЛИТЕРАТУРНОГО ТВОРЧЕСТВА

Став директором творческой резиденции в Ламб-Бэнк, я каждую неделю встречала очередную группу жаждущих писать. Чаще всего это были новички, однако иногда я видела и знакомые лица. Я знакомилась с резидентами и их проектами, и со временем это становилось похоже на встречу со старыми друзьями. Одна женщина сказала нечто, приведшее меня в замешательство.

– Как продвигается ваша книга? – спросила я мимоходом, убирая пустые винные бокалы после вечерней беседы.

– О, – ответила она, – я ничего не написала с тех пор, как приезжала сюда в прошлом году. – Я могу писать, только когда нахожусь в Ламб-Бэнк.

Вот как? Ответ удивил меня. Эта писательница попала в зависимость от «идеально» выпестованной и продуманной структуры писательского семинара. Она неоднократно пыталась работать дома, но у нее ничего не получалось – все время что-то мешало.

Размышляя над ответом писательницы, я снова обратила внимание на себя. Что именно в ее жизни и в психологии не давало ей возможности писать дома? Почему застряла я сама и что влияет на меня? Кроме того, я задумалась о том, какие качества других писателей – в частности, тех знаменитостей, которых я приглашала на семинары и беседы каждую неделю, – обеспечивали им возможность продолжать работу. Может быть, некоторые авторы действуют правильно, а постоянно возвращающая в резиденцию писательница что-то делала не так? Каким образом они продолжали двигаться вперед, когда мы оказывались в тупике? Возможно, у них было что-то, чего не хватало нам?

С того момента (сейчас я признаю, что это походило на отличное упражнение в прокрастинации) я начала изучать писательский распорядок других авторов. Копалась в научных исследованиях по психологии творчества. Спрашивала наших слушателей, как они работают, чего боятся, с какими трудностями сталкиваются, через какие кризисы проходят. Расспрашивала титулованных писателей, которые регулярно появлялись на наших семинарах. Я хотела знать, как они справляются с работой, когда другим это не удается. Есть ли какой-нибудь секрет? Эти первые шаги показали мне, что способностей и таланта тут недостаточно. Писатели, которые могли сохранять работоспособность и в хорошие, и в плохие времена, выработали полезные привычки и модели поведения, которые в их случае работали.

Поэтому мы с Крисом создали бизнес, чтобы помочь писателям преодолевать их кризисы. За десять лет через наши курсы и программы прошли тысячи авторов. После нашей помощи романисты разбирались с писательским блоком и номинировались на Букеровскую премию, профессора преодолевали барьер и получали повышения, деловые обозреватели обретали уверенность в себе и создавали книги, которые меняли их судьбу, а журналисты тренировали упорство и выдавали репортажи, получавшие потом профессиональные награды.