Дойти и рассказать

Спецназовцы и морские пехотинцы стремились покинуть заваленное телами место как можно быстрее, но десять минут ему и остальным дали, иначе было просто нельзя. Обе группы отделались сравнительно легко – если это можно было так назвать и если считать только тех, для кого всё уже кончилось совсем. Сломанные руки и рёбра, принявшие вражеские удары. Полдюжины рваных и резаных ран. Гемоторакс у закатывающего глаза молодого старшины – штыковое ранение в самый нижний, острый край лёгкого. Касательные, лохмотьями мышц и сухожилий, и сквозные огнестрельные раны конечностей: нарвавшаяся часть банды всё-таки успела открыть огонь. Выбитые скользящим ударом разорвавшего щёку приклада зубы, хорошо ещё, что без перелома челюстей. Человек шесть придётся тащить волоком или нести, включая бойца, контуженного ударом чудом прошедшей касательно и не сломавшей шею пули. Кровь вокруг. Ни одного убитого у своих, слава богу. Десять раз слава. Господи, спасибо тебе за всё… Я живой. Я убил его, а сам – живой. Спасибо тебе, Господи…

К моменту, когда сводная группа, на время стянувшая раненых в центр, под круговую защиту стволов и разнесённые на полсотни метров посты, двинулась дальше, настроение у её командира не то что бы повысилось, это сказать было нельзя – скорее, вернулось почти к норме. Один из покалеченных смог идти сам, держа обе сломанные, спасшие его руки в самодельных шинах, прибинтованных к груди. Пять тяжёлых – это уже не шесть. Шесть человек – это была бы почти треть от обеих групп, вместе взятых. И ведь они ещё были чуть ли не в большинстве… Кажется… Будь обошедших их нохчей на шесть-семь человек побольше, неизвестно ещё, сумели бы они завершить бой с таким успехом, или за него пришлось бы безвозвратно платить жизнями. Львиную долю результата принесли морские пехотинцы, но их и было больше, а ограниченная видимость снизила результативность огня спецназа. Нохчи просто обалдели, связываться с русской морской пехотой в рукопашной – глупость, граничащая с безумием, каким бы крутым ты себя не считал – а эти, оставшиеся позади мужики-бородачи, без всякого сомнения, были крутыми. То ли их командир оказался идиотом, то ли у них не было командира, то ли просто не оказалось иного выбора, кроме как принять (да какое там принять, – навязать!) ближний бой, устроив фланговый охват в тот момент, когда русские увязли в огневом контакте с основной частью банды. Хотя и это тоже можно расценивать как везение. Ещё одна минута, и чеченцы сумели бы встретить группу организованным огнём, положив половину отряда или хотя бы передовое охранение за первые три-четыре секунды, когда плотность огня максимальна, а бегущие в полный рост бойцы представляют собой отличную мишень. Впрочем, по уставам, в определённых условиях слабейшей стороне может быть выгоден и встречный, и ближний бой. Но как же он страшен…