Дойти и рассказать

Стоматолог держал на раскрытой ладони небольшой пистолет, выглядящий аккуратно и даже элегантно. Николай показал ему пальцем на «бардачок». Там, как он и надеялся, оказалась запасная обойма, пусть и всего одна.

– А ты боялась… – почти с насмешкой сказал он и щёлкнул пальцами. – Поехали. Держи пока всё у себя. И ради бога, поставь автомат прямо.

Шалва, кивнув, так и поступил. Убедившись, что сидит он ровно, Николай включил передачу и тронулся с места.

Как говорится, лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Раздолбанный «Вольво», может, и привёл бы в ужас кого-нибудь на полторы тысячи километров к северу, но, оказавшись в нужное время и в нужном месте, он внушал к себе искреннюю признательность. Подсветка приборной панели не работала, да и сама панель на четверть состояла из торчащих в круглых дырах жгутов проводки. Стрелка спидометра металась вправо и влево, поэтому скорость приходилось определять по ощущениям. Первые два десятка метров Николай вёл машину задним ходом, стараясь отползти подальше от реки, где был шанс завязнуть в иле, но грунт оказался плотным, и развернуться удалось без проблем. Через пару минут выяснилось, что люфт у руля превышает норму раза так в три – что было не удивительно, поскольку на каждой колдобине или куче камней машина брыкалась и рыскала, как бык под ковбоем.

– Давай, родимая… В сторону Швеции едем, напрягись…

Разогнавшись до такой степени, что можно было без риска включить вторую передачу, Николай то и дело подпрыгивал. Такими буржуйскими штучками, как ремни безопасности, покойный хозяин машины себя не отягощал, поэтому трясло здорово. Камни били в днище один за другим, но поскольку машина была чужая, то и бог с ними.

– Эх, хорошо едем!

Особенно крупный камень стеганул так, что зазвенели стёкла.

– Генацвале, ты что такой печальный, слушай, да?

Николай не испытывал никакого чувства вины перед лежащим сзади покойником – но ему, пожалуй, было совестно перед товарищем за резкость. Шалва такого не заслужил.

– Да нет, ничего.

– Ну, ничего – так ничего.

Несколько минут они молчали. После трудного участка с большим уклоном, когда приходилось вслушиваться в мотор и выворачивать руль двумя руками, чтобы не съехать в воду, Николай переключил в очередной раз передачу с первой на вторую и сумел на секунду высвободить правую кисть, толкнув будущего стоматолога в плечо.

– Спасибо, Шал. Я бы без тебя не справился. Ты молодец.

Тот не ответил ничего – а повернуться и посмотреть, кивнул он или, скажем, улыбнулся, Николай не мог, потому что оторвать взгляд от скачущей под колёса в свете фар дороги было бы безумием. Чтобы успокоиться, он заставил себя решить, что Шалва с ним все-таки согласился, но это помогло не до конца. Ладно, будет время ещё. Да и не вернёшь сделанного. И сделанного, чёрт побери, правильно и вовремя. Кто знает, на сколько бы они ушли пешком. А тут – хотя бы пару часов продержаться на такой дороге, и фора будет уже что надо. Счётчик километров среди тёмных, раскуроченных приборов он разглядеть не сумел, спидометр не работает, часов нет. Как в средние века. Тем не менее, машина, рыча, захлебываясь и отплёвываясь, ползла и ползла вперёд, с каждой минутой отдаляя их от Турпала, Усама, Анзора, Андарбека с его тварью и прочих. Теперь пусть что угодно будет, назад его не вернут – по крайней мере, живым.

– Лево десять!

Шалва вдруг вытянул левую руку вперёд, а правой поднял пистолет, вертикально прислонив его к «бардачку». Николай сбросил газ и чуть довернул влево, осветив стоящие между кустами и рекой фигуры людей.

– Стрелять умеешь? – быстро спросил он.

– Да, отец учил.

Грузин чётким движением передёрнул пистолет и свободной рукой переложил «Калашников» на колени – так, что тот стволом упёрся Николаю в левый локоть.

– Попытаемся хамить, если что, – стреляй. Двое. Может, больше…

Они подползли на первой передаче, и освещённые фигуры закрылись руками от света фар. Есть ли у них третий?

– Сразу по-грузински вопи…

Если бы Шалва переспросил, то времени объяснять уже не оставалось бы, но тот, слава богу, сообразил с полуслова. Николай переключил свет на ближний, уперев его в сторону властно приподнявших руки фигур. Машину он остановил метрах в десяти, и как только подошедшие двинулись вперед, Шалва распахнул дверь и сразу же начал неразборчиво, но весьма уверенно орать на родном языке длинными фразами. Остановившие их люди опешили и замерли, так и не дойдя до машины. Это дало возможность потратить лишнюю секунду на оценку возможностей группы торжественной встречи. Вроде бы всего двое, хотя это и выглядит странно. Автоматы у обоих. Насчёт их национальной принадлежности сомнений не имелось – те же соколики, что и остальные, но чего им надо посреди ночи от мирных путников?