«Док»

Я убрал зажим, медленно поднялся и коротко ударил в освещенное улыбкой лицо. В другой ситуации я бы не попал. Скорее всего, меня бы покалечили еще на замахе. Но в тот момент Тибур звонко хлопнулся на задницу и ошарашено уставился на «мясо», поднявшее на него руку.

— М…к сраный! Смешно тебе?! А когда будешь подыхать, поймав очередь в брюхо, тоже станешь веселиться?! А я пошлю тебя на…! И отвернусь к стенке, спать! Потому что как я должен понять, от безделья вы ко мне примчались, или действительно кому-то кишки размотало?! Еще раз, слышишь, шутник пустоголовый, еще раз вы меня разыграете по неотложке, и я тебе точно позвоночник выну… Будешь в коляске кататься на грошовую пенсию и костяные четки перебирать! Понял?!

На меня тогда знатно накатило. В казарму каждый день прибывало пополнение. И эти люди моментально находили свое место в давно устоявшейся иерархии. Снайперы, саперы, радиоспециалисты — крепкие ребята, объединенные законами спецназа. Они вливались в привычную для них среду, находили общих знакомых, восстанавливали боевую форму и лишь удивленно косились в мою сторону:

— Это кто у вас?

— Залетный. Бумажки перепутали. Как разберутся, сунут в тыл.

И глядя на испачканное кетчупом тело, я ощущал, как меня медленно отпускает, как я из человека, способного движением руки спасти жизнь, снова превращаюсь в мусор у входа. Волна ярости уходила, оставляя после лишь пустоту и тоску.

Седой ротный раздвинул толпу, молча полюбовался на мрачных солдат вокруг и хмыкнул:

— А нам рассказывает, что ему руки беречь надо… Все, повеселились. Отбой через пять минут.

* * *

— У меня рапорт о вчерашней драке в казарме. Что скажете?

Замордованный полковник (оказывается, за полторы недели военной жизни я научился различать звания! кто бы мог подумать, как благотворно влияет чтение устава на ночь…) посмотрел на меня и поморщился. Конечно, кому хочется разбираться с «пиджаком», присланным в безумной спешке.

— Я не помню такого, — почесал я затянувшуюся царапину на щеке.

— А это что, ударились?

— Побрился неудачно.

Мой собеседник развернул экран с личным делом и показал на вереницу отметок:

— Убер, вы трижды проходили сборы. У вас отличная специализация для наших войск. Но госпитальные позиции давно заняты и никто для вас там местечко не выделит. А через неделю бригаду снимают с базы и отправляют в джунгли… По-человечески я вас понимаю и говорю: пишите рапорт. Я проведу проверку, может, и найду кого-нибудь, потом поставлю отметку о психологической несовместимости и выпну на сортировку. Там поболтаетесь какое-то время и попадете в больницу. На свое место.

— Это по-человечески. А с точки зрения командира?

С субординацией я тогда не дружил совершенно. Впрочем, как и сейчас. Полковник набычился, но все же ответил:

— А как командиру, мне грамотный хирург в роте не помешает. Потому как мы не в окопы едем, а на пресечение волнений и зачистку взбунтовавшейся территории. С автоматом лично бегать по болотам вам не придется. Зато работой в полевом лагере я вас завалю по маковку.

Я аккуратно развернул экран обратно и постарался закончить беседу:

— Значит, у вас есть этот доктор. Если меня на марш-бросках не замордуют, буду «чинить» парней.

Собеседник помолчал, задумчиво разглядывая мое осунувшееся лицо, потом маркером поставил несколько закорючек в блокноте и протянул мне вырванный листок:

— Завтра в девять сюда, пройдете аттестацию. Штабные завалены работой по подготовке к передислокации и приему пополнения, но я заставлю их выкроить время. Получите младшего лейтенанта и новый приказ, возглавите пока медицинскую службу роты. По моей линии будете подчиняться, как и раньше, капитану Кокреллу. По медицине завтра познакомитесь с майором Джаппом. Раз вы решились остаться у нас, добро пожаловать на экспресс, следующий в ад. Кокрелла я предупрежу, чтобы снизил нагрузку. Нам действительно нужен хороший специалист. Двужильных новобранцев и без вас хватает.

Уже в дверях меня догнал короткий смешок:

— В следующий раз брейтесь аккуратнее, господин доктор.

* * *

Рядом с казармой только что построились для утренней пробежки. Не обращая внимания на косые взгляды, я добыл из груды вещмешков свой, набитый камнями, и взгромоздил на спину. Посмотрев в насмешливые глаза подошедшего ротного, я лишь грустно вздохнул в ответ:

— Извините, господин капитан, но подыхать будем вместе. Вы на передовой, а я у стола за вашими спинами. Ничего не поделаешь, я упрямый. Раз уж тринадцатая команда, то до конца.

— Дурак, — протянул Кокрелл, с крошечной долей уважения в голосе. — Но как скажешь…

Сбитый плотно строй повернул налево и загремел ботинками по асфальту. Новый день, все ближе к малопонятной для меня будущей войне. И снова, с рассвета до заката: делай РАЗ!..

03. Сиротинушки