Док. Мечты "сбываются…" (СИ)

— Ты знаешь, сколько ещё будет длиться миграция? — перебил Седой здорового, бородатого мужика с большим животом. — Пойди-ка, глянь за стену, им конца не видно. Всё серое, сплошь до горизонта. Ты, вообще, в своём уме, Манчестер? Какой на хер, хабар.

— Я же о стабе пекусь. Ты только прикинь, сколько под стенами бабла сейчас валяется, у нас даже в банке на данный момент меньше! — Не сдавался здоровяк. — Оно всё гнить скоро начнёт, жара. Хорошо, дождёмся мы ухода орды, дальше что? Кто туда полезет, в тухлятину? Это тебе не одного тухляка вскрыть, там шестиметровый ров, заполненный телами, по трупам прошли до стены и точно также, по трупам, забрались наверх.

— Манчестер, семнадцать метров, ты слышишь меня, семнадцать метров высота трупной горы, разбросанная взрывами по округе. Ты понимаешь масштабы?

— В каждом лотерейщике минимум два спорана, даже, если там половина лотерейщиков и ни одного крупняка, а крупной дичи хватает, сам видел, это получается, — здоровяк прищурил один глаз, глядя в потолок и шевеля губами, на лице отразилась усиленная работа мозга, — да, ну, на х…й! Я сам туда полезу!

— Вот, — Седой указал рукой на Манчестера, — самый главный ?хомяк? всего Стикса! Прошу любить и жаловать. А вы чего там молча топчитесь у дверей? — Это уже к нам. — Давайте, присоединяйтесь. Пока Леший в отрубе, ты его заменишь, — ткнул он пальцем в подошедшего Армана. — Знакомьтесь: Док, — Седой указал на меня.

— Это он поднял тревогу. Кстати, а где тебя черти всю ночь таскали?

— На полу, коврик у кровати изображал, синий, — нашёлся я с ответом.

— Ты видел, что за стеной творится? — спросил меня Седой.

— Нет ещё. Но уже представляю.

— Ошибаешься. Такое представить невозможно. Сходи, посмотри, не пожалеешь. Они прут и прут, и наше счастье, что атака прекратилась. Массой задавили бы. Кстати, почему атака прекратилась, кто-нибудь может объяснить этот феномен? У кого какие мысли?

— Да, странно это как-то, они обтекают наш стаб стороной, чешут чётко по невидимой границе, — сказал задумчивый парень, лет двадцати, с очень странными глазами. Смотрит, словно мудрец древний, почёсывая голый подбородок. — Батона бы сюда, — помолчав немного, добавил, — мне кажется, дело в даре, вот только, в чьём? — И удавьим взглядом впился мне в глаза.

Стало очень некомфортно. Сразу почувствовал, как беспардонно этот человек роется в моем сознании. Глаза его сначала сузились, как бы рассматривая внутри меня что-то очень маленькое или плохо видное, а спустя минуту стали увеличиваться, брови поползли вверх, рот приоткрылся, лицо вытянулось. Быстро придя в себя, парень лязгнул зубами, захлопнув отвисшую челюсть, окинув всех присутствующих, ещё достаточно расширенными глазами, и тихо произнёс:

— Это он, не вижу как, но точно он, — одновременно снимая с пояса флягу, не спеша свинчивал крышку.

— А говоришь: Батон нужен, — задумчиво и очень внимательно разглядывая меня, произнёс Седой.

— Нужен, нужен, — отхлебнув ещё пару глотков, продолжил: — Я — дилетант по сравнению с ним, как отоспится, сразу его сюда. Посмотрим, чего он увидит.

Седой перевёл взгляд на говорившего, тот отрицательно помотал головой.

— Только волны. Ядро пульсирует, посылая волны, как круги на воде, золотые. Больше ничего не пойму.

Седой снова уставился на меня:

— Ну и? Сам-то, чего скажешь? Как думаешь, почему так происходит?

— Может потому, что Марс подошёл к Венере под прямым углом? — ответил я, пожимая плечами.

Пару секунд присутствующие пытались осмыслить сказанное. Первым заржал басом рыжий, бородатый здоровяк. Седой лишь усмехнулся.

— Значит, ты не понимаешь, что происходит? — спросил он, улыбаясь. — Интересно девки пляшут… Чувствуешь себя как? Нигде, ничего не покалывает? Может, слабость? Голова кружится?

— Слабость есть и головокружение, но это неудивительно, если учесть, что час назад меня с того света вытянули. Единственная странность: есть хочу, постоянно и очень сильно.

— Мы же только что ели! — изумился Аби — У меня до сих пор пузо, как шар, — сказал он, похлопывая себя легонько по животу.

— В том-то и странность: я снова голодный, будто несколько дней крошки во рту не было. Кажется, сейчас желудок к позвоночнику прилипнет. Так что, если вдруг заурчу, как мертвяк, не пристрелите. Буду благодарен.

Увидев, что люди не понимают, о чём речь, пояснил, что это мой желудок иногда издаёт звуки, очень схожие с урчанием мертвяков. Арман подтвердил, рассказав, как Леший с Фомой уже порывались меня грохнуть от неожиданности.

— Захожу и вижу, этот, — Арман кивнул в мою сторону, — с тарелкой стоит, бледный, как смерть, глаза во, — показал размер приличного яблока, состроив при этом испуганную гримасу, — Леший со стволом в боевом режиме, а Фома с вилкой наизготовку. Зенки навыкат и рожа синяя. Долго не мог въехать, в чём проблема, пока сам не услышал.

— Да, ну, чушь какая-то, — махнул рукой Манчестер.

— Интересный ты человек, Док, — тихо проговорил парень с глазами старика, снова потирая подбородок и рассматривая меня, словно музейный экспонат.