Док. Мечты "сбываются...".

– Да, уж, детки пошли... – усмехнулся Прапор, – один мне всю плешь проел: – «Возьми меня в рейд, пожалуйста, обещаю, честное слово, без разрешения больше никого ни убивать! Честно-честно!», – и смотрит же, гадёныш, такими ангельскими глазами, что так и хочется поверить. А эта: – «Могу попасть в глаз человеку до пятисот метров...». И, главное, смотрит как! Ты видел, как она смотрела?! Вот потому, Леший, я своих детей и не завожу. Они теперь какие-то странные пошли, опаснее мутантов даже.

Леший забулькал басистым смехом.

– Что же ты тогда её заграбастал в свой отряд? Пусть бы у меня и оставалась.

– Ты и так у меня двоих бойцов отжал. Имей совесть! Я её поднатаскаю чуток, дурь лишнюю выветрю, и отличный снайпер получится. Ты, кстати, видал, как она на тренировках Тороса с поста сняла? Не, правильно я её назвал, точно – Рысья! – Прапор оскалился. Его улыбка скорее вызывала страх, чем ответную улыбку, но по-другому этот человек улыбаться не умел. Он вообще редко улыбался.

– С чего это ты решил, что я у тебя бойцов отжал? Никого я не отжимал, они сами попросились. Чего вот от тебя Муха ушёл? – Леший остановился, преградив путь Прапору, и уставился на него, не мигая. Глаза его стали враз серьёзными, жёсткими.

Прапор, дёрнув щекой, опустил глаза в землю.

– Знаю, сам виноват. Из лазарета выплыла информация о его паутине. Ты же знаешь: у нас все суеверные, вот и стали парня сторониться. Кто он теперь? И не человек, и не кваз, и не мутант. Вообще не понятно: кто он и что за сюрприз выкинуть может.

– Нет, Прапор, не знаю. В моей группе суеверных нет. Его приняли, как родного. И ты верно сказал, он непонятно кто и неизвестно на что теперь способен. И во что он превратится, если уйдёт от людей отверженный, обозлённый недоверием и предательством. Как это потом может аукнуться, ты подумал? Вот и Торос ушёл потому, что потерял общий язык с бывшими сослуживцами. Они и на него косо посматривать стали. И Болт из твоих был. – Леший будто очередной костыль вбил в крышку гроба. Прапор заиграл желваками и поменялся цветом лица, сжав кулаки до хруста.

– Так что, ты хорошо подумай, прежде чем тащить к себе девчонку. Наведи порядок. Это я тебе, как другу, советую, а потом и Рысю заберёшь, если она согласится. Я никого держать не собираюсь, но и девчонку портить не дам. Хороший она человечек, чистый. И имя ты ей хорошее дал – Рыся... под стать натуре внутренней, так что, раз крёстный ты ейный, то и в ответе будь. Понял? – Леший улыбнулся, дружески хлопнул товарища по спине. Прапор от удара хекнул, враз сбив дыхание.

– Я понял тебя, Леший. Спасибо. – Чуть закашлялся и повёл плечом. –Всё понял, прав ты, старый, как ни глянь. Да, пусть у тебя живёт, а там видно будет, и с архаровцами своими я тоже разберусь, как только приеду.

Эпилог

– Люди – плохо, Иные – плохо... Кто тогда хорошо? – засомневался Моня.

– Мы! – Разбой задрал вверх переднюю лапу и громоздко плюхнул ею о спину Борзи, намекая тому на очередную авантюру в недавно прогрузившемся кластере. Но туповатый собрат такого тонкого намёка не понял, продолжая и дальше слушать, что говорит более продвинутый собрат Хитрец Моня.

– Ты – глупый! Мы только тут, и нас мало. За чернотой нам не выжить. Иные нас убьют. Мы больше не Иные. Мы другие. Мы умные, как люди. Мы вспомнили прошлое. Мы дружим с людьми, но выглядим, как Иные. Другие люди нас примут за Иных и тоже захотят убить. Но мы – уже не Иные, но и не люди, – заключил Моня.

Умник лежал на полянке, догрызая ногу вкусной коровы, и наблюдал, как спорит его стая. Хорошо, что стая начала спорить на эту тему. Умник давно уже для себя всё решил, но он хотел, чтобы Младшие до этого дошли самостоятельно. Он не любил тупых. Он убил уже много младших, которые плохо обучались. Его стая должна быть умная и сильная, как у Высшего человека. И есть шанс такую стаю создать. Для этого у него было все, ну, или почти все: был разум, были такие соплеменники, как Микроб и Моня, олицетворяющие в себе и ум и хитрость. Рядом с ним были преданные ему существа готовые умереть за него. Все как у людей, кроме предательства. Для такого коварства нужен высший разум, человеческий, а они, хоть, и наделены способностью мыслить, людьми все же не являлись. Умник вздохнул и привстал, опираясь на могучие передние лапы, замерев на секунду в таком положении, помотал головой, отгоняя тем самым мысли о том, что хорошо, или все же плохо быть человеком? Еще мгновение и он снова опустился на землю и, отдаваясь зверю внутри себя, с устрашающим рыком впился зубами в недоеденную коровью ляжку. Хорошо вот так забыться на время и побыть немного животным в полной мере… Но живой разум, он не отпускал и заставлял думать о завтрашнем дне. Прищурившись от удовольствия и подергивая задними конечностями, как огромный пес, Умник тайком посматривал за своими собратьями, и то, что он видел, ему нравилось.