Док. Охота на скреббера.

Уже поздним вечером сидели мы за большим столом в нашем городском подвальчике и обсуждали завтрашний маршрут домой и дальний, к новому гнездовью. Муха дополнял неточности в карте, но только с юга от Удавки и до наших земель. Карту скурпулёзно рисовали Главы стаба на протяжении многих лет, путешествуя и исследуя Стикс. Парень получил от Гидры кучу информации по местной географии и изменению кластеров. Память у юного скреббера стала феноменальной и, вообще, он всем был хорош, кроме одного. Как поведала Скребберша, все девки будут к нему бегать на смотрины. То есть, проходящий на расстоянии десяти километров от нашего Мухи скреббер (самка) ОБЯЗАТЕЛЬНО завернёт поглядеть на самца. Что здесь за порода? А не подойдёт ли он для спаривания? Вот, такая вот весёленькая проблемка. Даже я могу сказать, не кривя душой, что это настоящая ПРОБЛЕМИЩА. Муха, прям, поник на глазах, пока спасало только присутствие Гидры. Чувствуя пару скребберов, другие самки не рисковали сунуть свой нос. Зато самцы, по словам Гидры, будут обходить десятой дорогой. Они очень не любят встречи с себе подобными по половой принадлежности. У большинства пород самки, как правило, намного крупнее самцов и многие жрут своих женихов после спаривания. Муха даже зарисовал нам несколько экземплярчиков, и все они сильно смахивали на насекомых, жуков или всё это вместе. Эти, самые агрессивные, бескомпромиссные и самые распространённые; никакие разговоры ни к чему хорошему не приведут: либо ты его, либо он тебя, больше – никак. Скребберы, похожие на медуз и слизней, самые мирные и трусливые, не считая человекоподобных, об этих вообще разговор отдельный.

Есть ещё лужа, зеленоватая, похожая на застоялую воду. Наступишь в такую, и она тут же обволакивает тебя с ног до головы и начинает переваривать живьём. Одуванчиковое поле: летают зонтики, похожие на одуванчики, коснулся такой живого существа, прилип к телу, и тут же к нему присоединяются остальные, как стая насекомых, полностью облепливая, поднимают в воздух и волокут в центр поля, где и происходит процесс поглощения биомассы. Вырваться, практически, невозможно. Эти два вида скребберов жрут абсолютно всех без разбора и по половым признакам не делятся, размножаются обычным делением, разговаривать не умеют вообще никак. Скребберы любят черноту, потому что она их подпитывает энергией и спасает от назойливых людишек. На юге очень много черноты и много островов, но почти все они кем-то заняты. По большей части, там гнёзда, но вот еды маловато, и таким, как она, не боевым скреберам, приходится искать себе убежище в достаточно опасных и неудобных местах, чтобы более сильные скребберы, позарившись на угодья, не прогнали.

– Вот же, блин, и тут конкуренция и выживание, бои за жилплощадь, – хмыкнул Торос, – жилищный вопрос даже скреберов испортил.

– Ага, выживает сильнейший! – Арман активно жевал здоровенный бутерброд, развалившись на одном стуле и закинув ноги на другой.

– Родственных ей пород осталось очень мало, слишком сложно найти самца, а ещё и детей защитить и прокормить нужно. Они вымирают. – Объяснял Муха, реально сочувствуя.

– Слышь, Кир, может, нам заповедник скреберный организовать, а? Как думаешь? Информацию у них и о них собирать будем, толмачь у нас уже есть, – расплылся в мечтательной, коммерческой улыбке Фома.

– Ага, и квартплату брать тока жемчугом, с погибших товарок и сожранной элиты. Жемчуг они же, вроде, не жрут? – поддержал товарища Торос.

– Не все, есть, которые и жрут.

– А ещё чего-нибудь вам в газетку не завернуть? – хмыкнул скептически Прапор.

– Вот, не интересный ты человек, Прапор, помечтать даже не даёшь, – возмутился Торос.

– Подожди-подожди, а подружка наша? Она всего элитника ухомячила, вместе с жемчугом? – подкинулся со стула Фома.

– Не знаю, завтра спрошу, если не забуду, – лениво ответил Муха.

– Я тебе напомню обязательно, – Фома аж заёрзал, опустившись на стул.

– Жадность, Фома, до добра не доводит, – поучительно произнёс Арман, проглотив очередной кус.

– Не жадный я, а разумно бережливый! Нечего добром раскидываться! Многие иммунные даже чёрный жемчуг в глаза не видели, а вы, любезнейшие Муха и Арман, зажрались совсем. Если на вашем банковском счёте жемчужины десятками исчисляются, это ещё не говорит о том, что вы должны столь наплевательски относится к истинным ценностям этого мира!

– Ну, ладно, ладно, – сдался Муха, – хочешь, сейчас спрошу. Она, всё равно, тут у окна сидит.

Я чуть чаем не подавился от такого известия, другим, смотрю, тоже новость не понравилась.

– Ну-у-у-ты и... говнюк ты, Муха. Вот ты кто! – подскочил на месте Торос.

– Она обещала никого не трогать, – спокойно осветил Муха, будто не замечая всеобщего беспокойства и воцарившегося напряжения.

– Да, конечно, свинья тоже обещала в грязь не лезть! – зло бросил Фома.

– Не, Муха, действительно, пусть лучше идёт в гнездовье своё. Беременным отдых положен, а не под окнами ночью торчать, да и нам спать спокойнее, когда подруга эта подальше. И чем дальше, тем лучше, – стараясь, как можно мягче выражаться, сказал Леший.