Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования

Принятые в середине 50-х гг. XX в. меры по устранению произвола и беззакония не затронули все же сложившуюся на протяжении предшествующих десятилетий систему взаимоотношений между досудебным и судебным производством, при которой контроль суда за предварительным следствием был крайне слабым и осуществлялся лишь при судебном разбирательстве уголовного дела. Именно в 1950-е гг. сложилась и просуществовала много лет практика «штамповки» судом обвинительных заключений, о которой упоминалось выше. В то же время, несмотря на утрату судебного контроля за предварительным следствием, доказательственные материалы, полученные на этом этапе процесса, и предъявленное на их основе обвинение, как и прежде, определяли в основном предмет и пределы судебного разбирательства.

Новый УПК РФ не возвратил следственный аппарат в лоно судебной власти, но, как отмечалось, закрепил и расширил судебный контроль за его деятельностью, упрочив этим важную роль суда в обществе.

В то же время за сведениями об обстоятельствах дела, полученных органами расследования с соблюдением надлежащей процедуры, сохранено значение доказательств. Доказывание согласно закону (ст. 85 УПК РФ) включает собирание доказательств, а оно наряду с судом осуществляется и органами расследования (ч. 1 ст. 86 УПК РФ). Определив понятие доказательства (ст. 74 УПК РФ), законодатель не разграничил их на «просто» доказательства и «судебные» доказательства. Многочисленные нормы Кодекса требуют как от дознавателя и следователя, так и от суда получать и использовать доказательства с соблюдением соответствующих правил.

Однако между доказательствами, полученными органами расследования и судом, есть существенные различия: только последние, будучи исследованными в суде, могут быть положены в основу приговора (ч. 3 ст. 240 УПК РФ).

Это дало основание ученым разграничить доказательства, используемые при производстве по уголовному делу, выделив «следственные» и «судебные» доказательства[147]. Но автор этой идеи — И. Б. Михайловская — не воспроизводит прежние представления о том, что подлинными доказательствами являются доказательства, исследованные судом, а доказательства, полученные на досудебном производстве, это еще не доказательства.

6. Подвергнув обстоятельному анализу соотношение «следственных» и «судебных» доказательств, И. Б. Михайловская пришла к правильному, на наш взгляд, выводу о том, что сведения, полученные в ходе предварительного расследования с соблюдением закона, даже и не исследованные в судебном разбирательстве, остаются доказательствами, так или иначе влияющими на принятие процессуальных решений[148]. Оглашение в суде протоколов следственных действий фактически, как считает автор, приравнивается к их исследованию судом[149]. Из этого следует, что доказательства, собранные органами расследования, хотя и не могут быть положены в основу приговора без их исследования в суде, все же создают доказательственную основу судебного разбирательства и во многом (не во всем) предопределяют принимаемые судом решения.

Но признание в УПК РФ доказательственных материалов, собранных органами расследования, полноценными доказательствами в ряде случаев сопровождалось в новом законе неоправданной их недооценкой, а в практике, соответственно, ослаблением возможностей установления истины. Об этом свидетельствует сравнение ряда положений УПК РФ с оправдавшими себя на протяжении длительного времени процессуальными формами взаимоотношений следователя и суда.

7. Хотя, как отмечено ранее, функцию следователя нельзя трактовать как одностороннюю обвинительную деятельность, трудно отрицать, что следователь — это участник процесса на стороне обвинения, ибо кто, как не он, привлекает лицо в качестве обвиняемого и составляет обвинительное заключение, обосновывая в нем вину обвиняемого. В то же время нельзя отрицать и того, что законность и обоснованность предъявляемого обвинения могут быть обеспечены только при беспристрастном и в то же время всестороннем подходе к исследованию обстоятельств дела.

Помимо других, ранее изложенных (см. гл. 1 монографии) соображений это суждение подтверждается и новейшими изменениями уголовно-процессуального законодательства. Федеральным законом от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации» кардинально изменена роль прокурора на предварительном следствии: он не руководит теперь следственной деятельностью, передав эту роль новому субъекту процесса — руководителю следственного органа. И хотя этот участник процесса, как и прежний фигурант — начальник следственного отдела, причислен к стороне обвинения (п. 47 ст. 5 УПК РФ), можно предположить, что выведение следователя из-под руководства прокурора — главного субъекта уголовного преследования придаст работе следователя большую объективность.