Доказательства вины

— Моя кровь и кровь Корделии помогут вам примерно определить местонахождение Даминэля и Мариэль, а поскольку мы еще и трейхе, заклинание получится достаточно мощным, чтобы определить его точно, — уверенно выговорила эльфийка, и я поняла, что реальная возможность спасения детей вернула ей силы. — Я права?

— Почти. Только я собираюсь использовать кровь не двух трейхе.

— Почему нет? — Эльфийка вопросительно приподняла брови. — Разве не будет лучше…

— А зачем использовать двух, когда можно использовать сразу трех? — раздался за нашими спинами новый, хорошо знакомый голос. Повернув голову, я увидела, что дверь дома приоткрылась и на пороге показался Арлион собственной персоной. И, кажется, наш разговор он слышал от начала и до конца.

Адриан только крепче сжал мою руку. Советник переменился в лице, удобнее перехватил трость и подготовился к схватке. Реакция Натаниэль получилась самой запоминающейся: она не стала ни кричать, ни поминать богов. Она просто упала в обморок.

Еще минут десять у нас ушло на то, чтобы занести Натаниэль в дом, привести ее в чувство, в двух словах ввести Арлиона в курс дела, а также мимоходом заверить советника, что мы не сошли с ума. Правда, до конца в это он так и не поверил, но Адриана совершенно не волновало, что по этому поводу думал темный эльф. Арлион же с полуслова понял, к чему клонил Адриан, и, пока Тарион хлопотал над Натаниэль, сразу перешел к делу.

— Вы хотите открыть портал к детям, потому что полагаете, что Лэнгстон и его оставшиеся сообщники находятся там же?

— Верно.

— Я пойду с вами.

— Я в этом не сомневался, — кисло усмехнулся Адриан.

— Мир и впрямь сошел с ума, если Арлион Этари и архивампир объединились и действуют заодно, — угрюмо заметил Тарион, колдовавший над женой. Та медленно пошевелилась и присела на старой софе, на которую ее положил муж. Затем она вспомнила, что произошло, нервно дернулась, едва не съездив супругу по носу, и уставилась на Арлиона широко раскрытыми глазами.

— Если мы все прояснили, предлагаю сразу перейти к делу, — предложил Адриан, у которого не было никакого интереса к семейному воссоединению. Мне самой было неуютно видеть перед собой двух близких родственников, мать и деда, каждый из которых постоянно привносил в мою жизнь какую-то сумятицу.

Странное это, должно быть, было зрелище: одновременно трое трейхе Этари, которые много десятков лет ото всех скрывались и которых все так боятся и ненавидят, а рядом с ними тот, кто еще год назад не пожалел бы сил, чтобы избавиться от них всех. И хотя вслух я не сказала ни слова, Адриан безошибочно понял, что я испытывала, потому что, отходя к столу, за которым он собирался проводить ритуал, он приобнял меня за талию и потянул за собой в сторону от темных эльфов.

Возражений против его предложения не нашлось. Арлион принес старинный серебряный кубок, использовавшийся явно для каких-то церемониальных целей, и Адриан по очереди порезал кинжалом ладони всем нам — сначала Натаниэль, потом Арлиону и наконец мне. Затем он начал произносить заклинание, и спустя полминуты я почувствовала, как вокруг кубка забурлила магия — темная, она, однако, не имела никакого отношения к архивампиру. Нет, он хоть и управлял ею, но она обладала своей собственной природой — необычной, яркой. Магия Этари, усиленная троекратно, о которой я столько слышала и читала, но никогда не видела воочию… Арлион сам с интересом наблюдал за магическим процессом, ибо искать человека по крови могли только вампиры, и ему подобная магия была в принципе недоступна.

— Как вы можете ему верить? — тихо, но с гневом спросила меня Натаниэль, пока Адриан магичил, и кивком указала на отца. С неохотой я отвлеклась от наблюдения за кубком и посмотрела на мать. — После всего, что он натворил!..

— Дорогая, ты слишком необъективна, — хмыкнул Арлион прежде, чем я успела хоть как-то отреагировать. Тон дочери его нисколько не задел. — Как раз сейчас мои цели и цели моего… хм… зятя целиком совпадают.

— Ну конечно! — Натаниэль резко, неприятно хохотнула, позабыв обо мне. — Все дело в твоей демоновой мести за Исабелу, да? Столько лет прошло, а ты все еще одержим ею!

— А что тебе не нравится? — удивился Арлион. — В жизни каждого человека должна быть цель. Она придает нашему существованию какой-никакой смысл, разве нет?

— Мне не нравится, что тебе всегда было наплевать на нас! Из-за тебя мать и брата казнили, похоронили заживо! Я полжизни провела в скитаниях, не смея ни с кем сблизиться, потому что боялась разделить их участь! Но даже сейчас тебе нет до этого никакого дела! — Эльфийка говорила с надрывом, и чувствовалось, что она выговаривала то, что у нее на душе давно наболело и накипело. Даже страх, который она испытывала перед самым кровавым архимагом в истории, пропал, уступая место горечи и старой обиде. Впрочем, она зря старалась: Арлион оставался совершенно спокоен.