Доказательства вины

Оттилия отвлеклась от окна, и мы с ней обе удивленно посмотрели на Грейсона. За все время нашего знакомства темный эльф всегда оставался абсолютно уверенным и в себе, и в происходящем вокруг, и от него скорее стоило ожидать точного определения, почему Леннокс кажется подозрительным, а не столь расплывчатой формулировки, и оттого интонации сомнения в его голосе прозвучали еще более необычно. Однако мастер не обратил на нас внимания и обменялся понимающими взглядами с Люцием, сидевшим рядом с ним. Оба — и вампир, и эльф — были в маскировке, но я так хорошо их обоих знала, что выражения их лиц в этот момент не оставляли никакого сомнения, кто сидит перед нами с Оттилией.

— Вы полагаете, что он все же кому-то служит и может предать нас в самый неподходящий момент? — уточнила я, против воли встревожившись. Уж кто-кто, а Грейсон всегда отлично разбирался в людях, и к его мнению стоило особо прислушаться.

— Если бы я так думал, то сказал бы об этом до того, как мы выехали с этой непредсказуемой миссией, — возразил Грейсон. — Но этот Леннокс и в самом деле очень непрост. Он не только маг, но и воин — это видно по его походке и тому, как он держится. Но не это так важно. Самое интересное, что я даже не знаю, как сформулировать. В нем чувствуется… сила, и потому мне сложно назвать этого мага простым шпионом или диверсантом. Нет, здесь что-то другое… более масштабное.

Люций ничего не говорил, но пару раз кивнул в знак полного согласия с Грейсоном, а Оттилия хмыкнула, но как-то нервно:

— Подобная впечатлительность совсем не в вашем духе.

— Это называется интуиция, Оттилия, — снисходительно сообщил Грейсон, возвращая привычную, слегка ироничную улыбку. — Вообще очень полезное чувство.

Карета тем временем остановилась, избавляя вампиршу от необходимости придумывать достойный ответ. Выглянув в окно, я обнаружила, что мы подъехали к перекрестку, от которого расходились две дороги — одна вела к поместью Лэнгстона, а другая — к Даверу. Не дожидаясь, пока Леннокс слезет с козел, я сама открыла дверцу кареты и первая вышла наружу. Остальные потянулись следом, а затем я увидела подъезжавшие к нам верхом черные фигуры. Да, должна признать — на фоне заснеженного леса «Вороны» и впрямь выглядели зловеще.

— Останетесь здесь? — уточнила одна из фигур голосом Гарта, когда они спешились и подошли вплотную к нам.

— Самое хорошее место, — подтвердила я, оглядываясь. — И Лэнгстона мы здесь точно не пропустим.

— Тогда давайте приступать к инсценировке. — Грейсон вздохнул. — Давно я по физиономии не получал…

— Едут, — спустя полчаса сказал Люций, прислушиваясь. Фрост, Эр, Гарт, Кейн и Дирк скрылись в лесу минут пятнадцать назад, и вокруг теперь царила тишина, которую прерывало только тихое ржание впряженных в карету лошадей. Сама карета одним колесом угодила в канаву, тянувшуюся вдоль дороги, так что стояла теперь, заметно покосившись, и продолжать в ней путешествие было невозможно. Оттилия кивнула, подтверждая слова вампира, и я глубоко вздохнула, пытаясь справиться с волнением.

— Тогда удачи всем нам.

Мужчины — Грейсон, Люций и Леннокс — только кивнули, а Оттилия вместо ответа громко завопила, так что у меня, находившейся ближе всех к ней, заложило уши:

— Помогите!!! На помощь!!!

Уж не знаю, помогло ли это, но не прошло и минуты, как и я смогла расслышать стук многочисленных копыт, голоса, а затем к нам выехала целая группа всадников. Из-за того, что мы загнали карету в канаву сразу за поворотом у перекрестка, появление новых лиц оказалось внезапным, несмотря на то, что их ожидали. В один миг нас окружили не меньше пятнадцати всадников. Им открылась следующая увлекательная картина: карета, застрявшая в кювете (ее мы одолжили у Нарциссы, которая не пришла в восторг от нашей просьбы, но согласилась при условии, что обещаем вернуть ее в целости и сохранности), с сиротливо распахнутой настежь дверцей, так что холодный ветер трепал занавеску на окне, и пятеро путешественников, ставших жертвами нападения разбойников. Леннокс, изображавший кучера, то бросался к лошадям с намерением под уздцы отвести их в сторону, чтобы они сами вытянули карету на дорогу, то возвращался к самой карете и сокрушенно качал головой, не зная, с какой стороны к ней подступиться. Люций — наш «телохранитель» — без сознания лежал рядом, и над ним хлопотали мы с Оттилией. Последнее действующее лицо — Грейсон, игравший роль «брата» молодой провинциальной аристократки, сидел рядом с нами, задрав вверх голову с разбитым носом.