Доказательство человечности

Но сдаваться нельзя, и Лотар тянул, тянул… Вдруг веревка стала гораздо тяжелее, несколько мгновений она даже ползла вниз, но это длилось недолго. Он собрался, получше захватил веревку и дернул с силой, от которой несколько волокон сразу лопнули. Но теперь даже это не могло его остановить, он продолжал тянуть.

Из-за края стены показались исцарапанные, залитые кровью, содранные до мяса руки. Одна из них, как бы не веря в спасение, вытянулась в сторону. Лотар схватил ее и, не выпуская веревку левой, потянул на себя. Рубос закряхтел, но вот уже другая рука вцепилась в край зубца, и Лотар обнаружил, что смотрит в два голубых, затуманенных мукой глаза мирамца. Оба на мгновение расслабились, собираясь, потом рванули и…

Четыре стрелы просвистели в воздухе там, где только что был Рубос. Одна с тупым звуком ударила в стену, попав как раз между широко расставленными сапогами Рубоса. Лотар захватил через спину пояс мирамца и по-борцовски перевалил через себя, подальше от края. Оба не могли произнести ни звука, лишь, задыхаясь, смотрели друг на друга, и вдруг Рубос стал смеяться. Сначала одними губами, потом в голос, потом захохотал, да так, что с соседней крыши снялась стая грачей, успокоившаяся было после вопля Сроф.

— Ты не ранен?

Лотар и сам уже подхохатывал Рубосу, не понимая еще, чему смеется. Тот потряс головой. Внезапно снизу до них докатился вал бессильной и злобной ругани. Тогда и Лотар захохотал, и внизу сразу стало тихо.

Давясь смехом, Лотар спросил:

— Ты чего?

Вытирая слезы, Рубос проговорил:

— Ты не заметил… Они видели, что я больше не могу ползти сам… И что ты меня втаскиваешь. Кто-то из них схватил веревку, чтобы стянуть вниз…

Смеясь, как заведенный, Лотар внутренне похолодел, представив, каково было видеть Рубосу, что его вот-вот сдернут, как перезревшее яблоко.

— Ну и что?

— А то, что ты стал поднимать их… вместе со мной! — Новый приступ смеха. — Они подпрыгивают, как лягушки на сковороде, а ты тянешь и тянешь… Они почти все налипли на этой веревке, а ты даже… не замечаешь…

Все еще похохатывая, но уже приходя потихоньку в себя, Лотар подполз к краю стены и взглянул вниз. Длинный конец веревки лежал на земле, стражники отошли от башни туда, где начиналась трава, офицер ругался с арбалетчиками. Кто-то бежал со всех ног назад — значит, подкрепление будет скоро.

Слабым от смеха и усталости голосом Рубос сказал:

— Это все из-за моей белой рубашки. Если бы я был в чем-нибудь сером… — Он хмыкнул в последний раз. — А знаешь, что самое приятное на войне?

— Оставаться живым?

— Нет. Оставлять противника в дураках.

Лотар кивнул, встал на колени, подергал веревку. Она пошла так легко, что Лотар чуть не опрокинулся на спину. Его поддержал Рубос.

— Привык, что на ней дюжина олухов висит, — объяснил Желтоголовый, начиная торопиться, хотя стражники внизу, похоже, не заметили, что веревка уползает наверх.

— Зачем она тебе? — спросил Рубос.

— Не знаю. — Лотар снял с арбалета веревку и аккуратно сложил кольцами. — Ну, давай собираться. Впереди самое главное.

— Походный порядок тот же?

— Да, амуницию нести тебе.

— Ну, наверное, недолго уже осталось? Лотар еще раз посмотрел на факелы во дворе под собой, на стражников, собравшихся у замурованной двери.

— Да, и в наших интересах, чтобы это окончилось как можно быстрее.

ГЛАВА 18

Спрыгнув вниз, Лотар поскользнулся на большом куске неразбившегося стекла. Он осмотрелся, все было спокойно. Шагнул в сторону, сказал наверх:

— Давай.

Рубос сбросил мешок, потом повис на полусогнутых руках. От подошв до ступеней осталось два локтя. Он разжал пальцы, тяжело грохнул подошвами по ступеням. Когда он выпрямился, его лицо искажала гримаса боли.

— Знаешь, я теперь не скоро смогу махать мечом в полную силу.

Рубос облачился в свои великолепные латы, и они зашагали вниз.

Стекло в последний раз хрустнуло под ногами, теперь только их дыхание нарушало тишину, царившую в этих стенах. Лотар заставил себя побыстрее привыкнуть к темноте и скоро стал различать стыки между камнями и неровности ступеней.

Иногда их лиц касалась паутинка, но они не замечали ее. А вот писк больших, с хорошее блюдо, летучих мышей не раз заставлял их вздрагивать. Лотар спросил шепотом:

— Ты их тоже слышишь?

— Ничего не понимаю, дергаюсь без причины…

— Значит, слышишь.

Эхо их голосов прокатилось по коридору наверх и вниз, как вздохи призраков. Лотар почему-то проверил, как вынимается из ножен Гвинед. Все было в порядке, меч сам влетал в горевшую жаром, поцарапанную веревкой руку. Колокольчики тоже не звенели, почему же он нервничал? •

Возможно, где-то далеко происходило что-то несшее угрозу им обоим, и Лотар предчувствовал ее, как волхв. Возможно, это связано с птицей Сроф. Да, скорее всего, так оно и есть. От этих мыслей Лотар стал понемногу успокаиваться.

Спиральный коридор кончился, они оказались перед крепкой на вид дверью, укрепленной широкими медными полосами и темными железными гвоздями.

Лотар сказал:

— Жаль, масло не взяли.

— Петель все равно не видно.