Доказательство и вера. Философия и религия с XVII века до наших дней

В чем с точки зрения наивысшего божественного замысла и деятельности заключается смысл Аушвица и Бельзена и других лагерей, в которых с 1942-го по 1945-й г. было умышленно и методично убито от четырех до шести миллионов евреев – мужчин, женщин и детей? Произошло ли это хоть в каком-нибудь смысле по воле Бога? Ответ очевиден – нет. Эти события были абсолютно злыми, безнравственными, диавольскими и, насколько только можно себе представить, непростительными; они – зло, которое никогда нельзя будет исправить, мерзость, которая будет уродовать мир до конца времен и по отношению к которой никакое осуждение не может быть достаточно сильным, никакое отвращение – соразмерным. Было бы лучше – гораздо лучше, – если бы их никогда не было. Вне всякого сомнения, Бог не хотел, чтобы те, кто совершил эти страшные преступления против человечества, поступали таким образом. Они встали на пути Божиего замысла о мире, и из-за них в нем возросла сила зла. Безусловно,

Бог в гневе и печали смотрел на страдания, умышленно причиненные избранному Им в давние времена народу, через который Его Мессия пришел в мир[1045].

Несмотря на такие кошмары, Хик отстаивает целесообразность надежды и веры в то, что всеблагой Бог победит зло и приведет всех людей (в итоге) к блаженной жизни в общении с Ним (с Реальным, или с Предельной благой реальностью). Для Хика это необходимо должно подразумевать загробную жизнь. Здесь он выступает на стороне Демея, а не Клеанфа в знаменитых «Диалогах» Юма. Он пишет:

Если все заканчивается этой жизнью, столь созидательной для одних, но столь же разрушительной для многих других, то отчаяние в ситуации, в которой находится человек, вполне оправдано. Действительно, если всемогущий Бог намеренно создал ситуацию, в которой земная жизнь со всеми ее ужасами является итогом человеческого существования, то мы должны ненавидеть и ругать это бессердечное равнодушие Бога по отношению к Его или ее беспомощным созданиям. Если мы отвергаем эсхатологическое измерение мировых религий, протест Рота[1046] против Бога превращается из смелого неповиновения в тусклую неадекватную реакцию. Он заходит либо слишком далеко, либо не достаточно далеко[1047].

Я вернусь к проблеме загробного существования позже.

Хик, Суинберн и другие философы считают, что Бог не мог бы сотворить существа, являющиеся свободными моральными деятелями, взаимозависимыми между собой, гарантировав при этом, что все акты свободной воли будут добрыми или, по крайней мере, безвредными[1048].

Питер ван Инваген утверждает, что возникновение свободных существ, а также всего остального (нечеловеческой животной жизни) неизбежно влечет за собой страдания: