Доказательство Канта

Прицелившись, Роман метнул ключ, попав точно в пластину замка. В результате я не сомневался – других в астродесантники не берут. И я, кончиками пальцев аккуратно почесывая дернувшуюся от резкого движения скорпикору за правым ушком, обнаружившимся за головной костяной нашлепкой, медленно повлек ее к выходу, по-прежнему чувствуя себя полным придурком – босиком, в футболке и штанах, ползущим на четвереньках в обнимку с одним из опаснейших зверей Шестого мира. Только бы никто больше не проснулся!

Выползая из казармы на улицу, я молился всем известным и неизвестным сущностям, чтобы это была просто обычная площадка учебной части, без всякой охраны и толп людей. К моему счастью, на улице не было никого, рядом с казармой разместили спортплощадку для разминки, а за ними серой полосой возвышался бетонный забор. Как могла скорпикора перескочить через почти четыре метра забора, я так и не понял. И тем более у меня не было идей, как вернуть ее обратно.

***

– Полнейший гамадрил, – с удовольствием в голосе сказал Тайвин. – Но мне нравится.

– Я рад, – и седовласый действительно был рад, внимания Тайвина, молодого гения, на его памяти не удостаивался из предыдущих наборов практически никто, разве что Роман.

– Увеличьте картинку. – Изображение подалось вперед, и вскоре ученый внимательно разглядывал заинтриговавшего его до исследовательской щекотки (разобрать и изучить!) Честера. Ничего особенно выдающегося, просто правильный овал лица, классические греческие пропорции черт, чуть вздернутый нос, немного восточный разрез глаз… на самих глазах Тайвин застрял на полминуты. – Интересный случай. Пожалуй, мы можем сработаться.

***

Дверь в казарму немного приоткрылась, и оттуда выглянул настороженный Роман с иглометом, а из-под его руки две любопытствующие рыжие головы – кто б сомневался! Я меж тем судорожно пытался сообразить, что делать дальше.

Вдруг со стороны соседнего строения донесся какой-то невнятный шум, а затем вопль: «Скорпикора! Гранату неси!», и скорпикора рванулась вперед. Подхватив ее поперек пуза, я понесся к спортплощадке, осыпаемый ударами хвоста – такой подлости она от меня не ожидала и рефлекторно среагировала – и, хорошенько размахнувшись, метнул ее, навскидку просчитав траекторию, аккурат в центр стоявшего рядом с забором батута. Глазомер в кои-то веки меня не подвел, миг – и ошарашенная скорпикора висит на передних когтях на краю забора, стараясь подтянуться, перелезть и забыть про это место, как про самый страшный кошмар.

Я не знал, чем ей помочь, но искренне переживал за животное, пока вдруг со стороны казармы ей в основание хвоста не прилетел тяжелый армейский ботинок. Чувствительный пинок в нужную точку произвел должный эффект: скорпикора коротко взревела, раскрыла радужные крылья, которыми оказалась вторая ложная пара лап, мгновенно перебросила тело через забор и канула в дебрях леса.

Мне оставалось только выдохнуть. Обернувшись, я увидел босого Романа с иглометом наизготовку и оруженосцев – рыжих близнецов, вцепившихся во второй ботинок.

– Ты кидал? – восхищенно спросил я. Роман ошарашенно кивнул. – Ну ты берц!

Рыжеволосые хихикнули. Я осмотрелся – вся футболка и штаны были залиты химически пахнущей ярко-желтой жидкостью, но в ткань она не впитывалась, а вот на левой руке вздулась шишка – все-таки один раз дотянулась куда надо. Да, лечиться придется долго, сейчас адреналин отпустит, и проявится эффект от укуса.

Я покачал головой и увидел, как со стороны соседнего здания быстрым шагом к нашей компании подходит целая делегация. Подтянутый военный в возрасте, по лычкам – полковник, давний знакомый – седовласый Воланд, и тонкий как струна, и по виду столь же острый на движения – и, скорее всего, на язык, подумалось мне, молодой человек в прямоугольных очках, за ними – люди в форме и несколько субъектов в белых халатах.

– Честер, вы понимаете, что могли ошибиться и даже шагу не ступить по вашей вожделенной хтонической земле? – поинтересовался седовласый.

– Кто, я? Зато свою ложную скорпикору увидел. – Я даже зажмурился от удовольствия.

– Руку дайте, – непререкаемым тоном заявил очкастый, и я без возражений протянул не правую ладонь для приветствия – вот еще, обойдется – а левое ужаленное предплечье.

– Молодец, хороший котик, – и пока я возмущенно проглатывал ругательства в адрес такого фамильярства, к месту укуса был приставлен портативный вакуумный экстрактор, мгновенно всосавший в свои недра большую часть яда.

– Остальное поболит несколько дней. Повернитесь. – Я беспрекословно повернулся, и с меня срезали сначала футболку, затем любимые мои штаны, залитые ярко-желтым ядом ложной скорпикоры. Если за пару минут до этого я чувствовал себя полным дебилом, шатающимся с ней на карачках по части, который потом кидается незнакомыми зверями в батут, то сейчас я был полным дебилом в трусах на всеобщем обозрении. Из казармы высыпал остальной проснувшийся народ, и я почувствовал, что еще пара минут – и мне по гроб жизни от позора не отмыться. Поэтому я невозмутимо кивнул, приветствуя ребят, и произнес: