Доказательство любви

Однако вершиной всего стало победоносное явление маркиза, поведшего себя так, будто уже овладел ее телом. Он даже не побеспокоился прикрыть глаза. Дженни не знала, что показалось ей более оскорбительным – взгляды, которыми он ее одаривал, или его предположение, будто она согласится бросить Неда, если только маркиз предложит ей достаточно высокую цену.

Никогда с того самого первого дня, первого часа ее не привлекали деньги Неда. Она просто не могла допустить, чтобы бедный мальчик страдал, находясь под властью своего бездушного кузена.

Дженни вбежала в приемную комнату с распущенными волосами, разметавшимися по плечам.

Лорд Блейкли стоял прислонившись к стене рядом с раздетым манекеном. Его глаза удивленно раскрылись, когда она раздраженно захлопнула за собой дверь. Она не дала ему пошевелиться, ткнув его пальцем в грудь и разгневанно уставившись на его сиятельство.

– То, что вы игнорируете все вокруг себя, за исключением сухих и бездушных фактов, вовсе не означает, что все можно измерить цифрами.

Он потрясенно взглянул на нее.

– Какого черта?

Дженни снова толкнула его пальцем в грудь.

– Существуют вещи, которые не поддаются исчислению. Вас не интересует, что на самом деле беспокоит вашего кузена или зачем он решил ко мне обратиться. И не важно, какие бы цифры вы избрали – вы никогда не сможете понять его. Ни при помощи сотни гиней, ни даже за тысячу.

– Очень хорошо. – Маркиз глотнул воздуха, устремив глаза в потолок. Он даже не потрудился взглянуть на нее. – Я больше не буду пытаться вас подкупить.

– Этого недостаточно. Если вы не будете считать деньги, то займетесь другими исчислениями. Посчитаете, сколько раз я сделала точные предсказания, вычислите, насколько подробно я описала то, что должно случиться. Да прибавьте сколько угодно цифр в наши с Недом отношения, вы все равно ничего не поймете.

Нед доверял ей. Будь она проклята, если продаст его доверие за деньги. Она не позволит лорду Блейкли опустить ее до такого уровня.

Блейкли выпрямился.

– Вы можете отрицать факты хоть целый день, но именно на них строятся доказательства. Цифры и факты лишь основа для определенных выводов.

– Так вы называете то, что вы делаете, доказательствами, – резко возразила Дженни. – Нет, вы просто хватаете, протыкаете и пришпиливаете. Вам совсем неинтересно действительно подтверждать что-либо.

– Да что вы понимаете в научных доказательствах?

– О да, вы относитесь к тем ученым, что ловят жучков и пришпиливают их на картонку, чтобы изучить. А потом после нескольких месяцев упорных исследований их иссушенных останков делаете потрясающее открытие – оказывается, изучаемая особь мертва! И вы еще можете утверждать превосходство научных методов над человеческими эмоциями и чувствами!

Лорд Блейкли поднял голову и посмотрел на нее, словно пытаясь постичь некий скрытый смысл выражения ее лица.

– Я изучаю поведение животных. И для меня непременное правило – не убивать предмет исследований. Мертвые попугаи редко собираются в стаи.

– Нет нужды убивать аналогии, передергивая их, в дополнение к другим вашим прегрешениям.

Он окинул ее взглядом.

– Единственный вопрос, который меня волнует, – верите ли вы в собственную ложь или просто пытаетесь обмануть Неда. Я думаю, вы можете расценивать как комплимент с моей стороны идею, что вы слишком умны для последнего.

– Естественно. Вы не можете поверить в то, что невозможно попробовать или потрогать.

– Я верю в теорему Пифагора, хотя не могу попробовать ее. Я уверен, что есть некоторый смысл в теории Ламарка о наследовании приобретенных признаков. Но нет, я не верю в судьбу или предсказания будущего.

– В судьбу, предсказание будущего или в… чувства. – Дженни щелкнула пальцами перед его лицом. – Самые важные в жизни вещи нельзя собрать как пачку бумаги, чтобы сделать монографию.

Безразличие на его лице превратилось в холодную сталь.

– Монографию?

Она вздрогнула.

– Послушайте себя. Вы цитируете Ламарка вместо того, чтобы говорить о будущем вашего кузена. Я никогда не слышала вашего смеха. Я даже не видела, как вы улыбаетесь. Неудивительно, что Нед предпочитает слушать меня. Вы – холодный, бездушный автомат.

– Автомат? – Он пожал плечами и холодно отвернулся.

Дженни уже не было дела до его реакций.

– То, что вы столь же бесстрастны, как сухая коряга, и высохли, словно старая кость, вовсе не означает, что все вокруг вас должно одеревенеть и иссохнуть.

– Иссохнуть? – Его ноздри гневно раздулись, и подбородок пополз вверх, будто механическое повторение произносимых ею звуков предоставляло ему блестящие аргументы. Он взглянул на свою правую руку, непроизвольно сжавшуюся в кулак. Мускулы его шеи затвердели. Дженни отступила, слегка беспокоясь, что, возможно, перегнула палку. Мадам Эсмеральда никогда не позволяла гневу овладеть собой.

Он взглянул на нее, и ее сомнения замерзли, словно вода на морозе. В его глазах отразилась холодная, необитаемая пустыня, где гуляют вихри и кружат хлопья снега. Дженни почувствовала, как холод проник даже сквозь многослойный цыганский костюм, и ее пробила дрожь.