Доказательство от противного

— Можно ехать — Анвар сделал приглашающий жест. — Только Мамай сказал, что ждет четверых. Нас уже трое, а ты лишний.

— А что, эти оба, — Миша показал на Батыра и Георгия, стоявших чуть поодаль, — там необходимы?

— Конечно, — ответил Анвар не допускающим возражений тоном. — Будь моя воля, я бы еще одного стрелка взял, да вы ведь пожелаете самолично бабки вручать.

— Конечно, — отозвался Миша.

— Ну вот и получается, что ты лишний. Или Андрей… если хотите.

— То есть в принципе я устраиваю?

— Базара нет. — Анвар выразительным жестом подчеркнул свою полную лояльность, — Дело ваше.

— Значит, поеду я. — Зуля быстро обернулся, чтобы опередить Андрея, уже открывшего рот для протестующего возгласа. — Ты ведь не против?

Андрей был обескуражен таким поворотом событий.

— И что я буду делать?

— Ты срочно едешь домой и ждешь моего звонка. — Зуля произнес это так, что Андрей понял: от его положительного ответа зависит очень многое.

— Ну ладно, — нехотя согласился он.

— Давай деньги.

Андрей вытащил из-за пазухи сверток и протянул другу. Миша бросил его в свой пакет. Андрей обошел машину и пожал Мише руку:

— Ни пуха!

Миша почувствовал, как в его руку легло что-то тяжелое и холодное. Пошевелив пальцами, он понял, что это кастет. Усмехнувшись, Миша украдкой сунул кастет в карман.

— Ну едем? — Анвар подождал, пока друзья попрощаются.

— Поехали. — Зуля взял пакет и, не оборачиваясь, двинулся следом за осетинами.

Андрей стоял и смотрел, как его друг садится в «тойоту», и шевельнулся только тогда, когда машина скрылась за поворотом.

Он сел за руль и покатил домой, молясь за сошедших в тартар друзей всем известным богам.

Миша сидел на заднем сиденье рядом с Георгием. Батыр, как обычно, был за рулем, Анвар — рядом с водителем. Все молчали.

Мишу вполне устраивала эта тишина. Можно было еще и еще все обдумать.

Итак, они едут неизвестно куда, якобы для того, чтобы выкупить Леху Каина. Руководствуясь элементарной житейской мудростью, садиться в эту машину, да еще с такими деньгами, явно не следовало. Но другого выхода не нашлось, и Миша ехал в этой, мягко говоря, сомнительной компании неизвестно куда.

Машина между тем, пройдя изрядное расстояние по кольцевой, снова свернула в город. Миша бросил взгляд на указатель. Профсоюзная.

Итак, он стал размышлять о нехорошей компании. Почему они поставили условие, чтобы ехал только один из них? Не понятно. Возможно, это в самом деле требование Мамая. Может быть, существует некая отработанная схема подобных обменов, рассчитанная на четверых человек. А возможно, все гораздо проще. В машине пять мест, их приедет пятеро, они заберут Леху, и машина станет полной.

Но не собираются ли они его тривиальнейшим образом пришить и ограбить? Возможно. Тем более что они могли намеренно спровоцировать этот торг из-за того, кому ехать. Если они знают, что именно он, Миша, обращался в милицию, то их кодла (или как это теперь зовется?) могла запросто поставить на нем крест. Тогда Анвар убивает сразу двух зайцев: один заяц — Миша, другой заяц — неплохая галерея портретов американских президентов на гербовой бумаге.

Одно обстоятельство утешало. Если бандиты собираются убить Мишу и забрать деньги, то зачем им оставлять на свободе Андрея? Без сомнения, он предпримет что-либо, чтобы сквитаться за друзей и за свои деньги. Если, конечно…

Неприятная мысль снова прошмыгнула в голове и уселась где-то там, в уголке, не особенно обращая на себя внимание, но и не собираясь уходить. А что, если Андрей играет двойную игру? Тогда дело — табак. Совсем табак. Полный. Но если все обстоит так плохо, то зачем все так сложно? Его могли уже двадцать раз пристрелить и сто раз зарезать. Зачем колесить с ним из конца в конец по городу?

Они проехали всю Профсоюзную. Справа выросло зеркальным исполином здание банка. Батыр притормозил и свернул за него. Еще поворот — машина въехала во двор сталинского дома. С трудом протиснувшись между обшарпанной стеной и бетонным забором, она подкатила к крайнему подъезду.

Двор выглядел мрачно и запущенно. Грязные стены, ощетинившиеся ржавыми кронштейнами давно отвалившихся водосточных труб. Сгнившие двери подъездов. Руины хоккейной коробки посреди двора, окруженные кастрированными и высохшими тополями. Мусор повсюду. Все это резко контрастировало с ухоженной фасадной частью и возвышающимся рядом новым зданием банка.

Двор был практически пуст, за исключением древнего старичка, уныло обходящего просевшие крылечки в поисках пустой стеклотары.

Машина остановилась.

Тотчас из подъезда вышел здоровенный мордастый мужик лет тридцати в потертой кожанке, тренировочных штанах и огромных кроссовках, напоминающих более копыта, чем обувь. Мужик быстро подошел к машине.

— Ну что, — приветствия он счел явно лишними, — двое с бабками — вниз, а с остальными мы посидим здесь, наверху.

Миша бросил вопросительный взгляд на Георгия. Тот чуть кивнул.

— Ну, — Анвар повернулся к Мише, — ты ведь, барыга, башли из зубов не выпустишь? Так что идите с Батиком за вашим корешем.