Доказательство от противного

Затем Анвар, наклонившись вперед, спросил о чем-то, и все повернулись в сторону переминающегося с ноги на ногу милиционера. Тот подобрался, сообразив, что на него обратили внимание, и, видимо, хотел даже козырнуть, но вовремя спохватился и пристроил взметнувшуюся было вверх руку на ремне.

Мужчина, покинувший «форд» последним, сказал что-то, махнув небрежно в направлении стража порядка, и все пятеро засмеялись.

Смех этот был, должно быть, хорошим знаком, так как Георгий сел ровнее, сложив руки на подголовнике водителя, а свита противника, напоминавшая до этого момента изваяния античных воинов, снова ожила. Девица, приостановившаяся, чтобы посмотреть на начало встречи сторон, двинулась в прежнем направлении, детина в «копытах» достал пачку сигарет и закурил.

Пятеро в центре еще некоторое время совещались, затем Анвар с хозяином «форда» пошли, что-то обсуждая, к институтскому парку. Остальные смотрели им вслед.

— Кто это? — нарушил напряженное молчание Цилиндр.

— Мамай, — чуть слышно ответил Георгий.

Цилиндр впился взглядом в медленно удалявшуюся фигуру. Это и был тот самый Мамай. Тот самый авторитет, о могуществе и жестокости которого ходили легенды. Человек, живший по законам, придуманным им самим и такими же, как он. Человек, с ведома или по команде которого был похищен Леха Каин.

Андрей не испытывал ни страха, ни благоговейного трепета. Ему просто было интересно рассмотреть Мамая. Как дети в зоопарке рассматривают жирафа или носорога. Он смотрел, но не видел ничего особенного, что могло бы запомниться, как-то выделить этого монстра из людского потока, с ревом перетекавшего неподалеку через переход к универмагу. Да и что особенного могло быть в облике русского мафиози?

Анвар и Мамай тем временем остановились. Было ясно видно, что они спорят. Более эмоциональный осетин начинал красочно жестикулировать. Мамай стоял засунув руки глубоко в карманы брюк и отвечал, выразительно поводя широкими плечами.

— Что-то не так? — Цилиндр начал волноваться.

— А! Спокойно! — махнул рукой Георгий. — Или ты что, хочешь, чтобы Мамай так вот все выложил, да?

Цилиндр пожал плечами. Он, конечно, понимал, что какие-нибудь сложности обязательно возникнут, но надеялся на большую осведомленность провожатого.

— Сейчас побазарят, перетрут все…

Георгий попытался закинуть ногу на ногу, но колени уперлись в переднее сиденье. Тогда он открыл дверцу и выставил ноги наружу.

Анвар оглянулся, заметив, что дверь машины открылась, но тотчас снова вернулся к беседе с Мамаем. Мужчины медленно возвращались, продолжая спорить. Судя по накалу страстей, найти устраивавшее обе стороны решение не удавалось.

Наконец, исчерпав заготовленные аргументы, они остановились и замолчали, переводя дух. Мамай сделал знак двум своим провожатым, и те направились к нему.

Одновременно с этим со стороны универмага показался еще один человек, почти бегом приближавшийся к месту переговоров. Цилиндр узнал его: это был тот самый Гена, вероломный компаньон Лехи.

Заметив бегущего человека, Георгий выхватил откуда-то из-под сиденья пистолет и поднял левую руку, очевидно подавая сигнал кому-то, кто не был виден участникам встречи, — засадному полку, призванному страховать группу Анвара.

— Это тот самый Гена, — поспешил успокоить всполошившихся бандитов Цилиндр.

Но Георгий продолжал держать оружие наготове, а руку поднятой до того момента, пока Гена не подошел к стоявшим и не раскланялся.

«Не все так просто у этих осетин, — подумал Цилиндр. — Интересно, сколько человек сидят в засаде и насколько далеко они готовы зайти, выполняя свой долг? Неужели по команде Георгия засевшие где-то в кустах и в припаркованных неподалеку машинах боевики открыли бы стрельбу в столь оживленном месте? А если не стрельба, то что было предусмотрено на случай нападения?»

— Пошли. — Георгий, быстро убрав пистолет в тайник, выскочил из машины, махнул Цилиндру рукой, призывая следовать за собой, и зашагал к месту толковища.

Цилиндр поспешил за ним. Он шагал к группе стоявших людей и, как обычно, бегло осматривал стоявших, пытаясь определить, что они собой представляют. Скользнув по обуви и одежде, Цилиндр пробежал взглядом по лицам и «зацепился» за устремленные на него глаза Мамая. Большие, ярко-зеленые радужки и крохотные антрацитно-черные, походящие на икринки, зрачки. Такие глаза рисовали святым иконописцы: глубокие, ясные, глядящие спокойно и прямо. Кажется, что такие глаза могут принадлежать только человеку, безусловно доброму и безраздельно открытому.

Цилиндр едва не споткнулся о выбоину на асфальте. Если бы не эта помеха, он, скорее всего, так и не смог бы оторваться от созерцания этих глаз.

Мамай тоже изучал его. Трудно сказать, какое впечатление произвел на мафиози свежеиспеченный кредитор, предъявляющий столь веско свои права на то, что уже почти стало собственностью Орды. Вряд ли облик Цилиндра впечатлил кого-то. Но человек, чьи интересы столь ревностно защищал весьма крупный клан кавказцев, был, без сомнения, личностью неординарной и достойной внимания.