Доказательство рыцарства (СИ)

Откуда Хранительнице Белладонны было знать, что он не притворялся?..

Александр горько усмехнулся, видя в конце туннеля света знакомые лица, по которым уже успел соскучиться.

О чем они, конечно же, никогда не узнают! Ибо… нефиг.

Нет, определенно нужно переставать перенимать фразочки Лайт…

Комментарий к Глава 17. Хранители... Часть 1. Я сильно извиняюсь за задержку главы... Но, как бы в извинение, я вам сделала подарочек))) большущая глава в двух частях)))

====== Глава 17. ...или тайна Книги Никодима. Часть 2. ======

Анетт

Выйдя, или точнее сказать – вывалившись, из зеркала, которое ничем не выделялось из ряда таких же пяти зеркал, я очутилась в огромном зале, где стояли… Боже…

Меня мороз продрал по коже, когда я разглядела под вековым слоем пыли и грязи надпись на табличке ближайшего саркофага.

Здесь были все мои предки! Все до одного! Начиная от Ровеля Прародителя, чей каменный гроб стоял у стены, и заканчивая Софией Лавьер-Лайт, спутницей моего прадеда! Невероятно!..

Саркофаг нашего первого предка был из черного мрамора, а на плите помещалась его лежачая статуя. Руки, сложенные на груди, держали меч, а в каменных волосах до плеч запуталась паутина. Я ладонью стерла пыль с таблички, на которой на его языке было написано: «Ровель Прародитель. Первый среди бессмертных, первый среди равных. Дар: чувствовать вампирскую кровь». Дат жизни и смерти нет. У нас не принято было их писать, потому как в сердцах наших умершие продолжают жить, и ограничивать их память датами попросту несправедливо и неправильно.

Следом за ним был гроб из светлого мрамора, и на нем возлежала женщина. «Персида Прародительница. Мать-Вседержательница. Прекрасная женщина, навечно любимая мама». Я нисколько не сомневалась, что эту надпись лично выбил Александр. Слишком хорошо я запомнила, как на глазах нашего сурового и великого при одном взгляде на портрет матери навернулись слезы. Испод каменного основания, на котором стоял гроб, росли лозы Шиповника, цветка энергичности, Хранительницей которого она была.

Следом шли два светлых гроба. Талия, мать Никодима, и Сара, мать Софии – умерли при родах. Саркофаг Сары украшал Морозный эдельвейс, цветок невозмутимости. Черный гроб и два белых. Никодим, «старший, самый любимый, мудрый и гениальный сын», Велина, его спутница и человеческая девушка, чье надгробие увивал цветущий Английский плющ, значащий человечность, и Мария Магдалина, та, у которой была я. И ее, Священный Грааль, овивали красные Розы, несущие в себе желание защищать. Три черных гроба: обращенные дети Александра, которые погибли во время пожара в Кэрп-дэ-Ровеле. Даниэль, Родерик и Эвфрис. И светлый гроб: младшая дочь Мастера – София, погибла в том же пожаре. Ее саркофаг украшали цветы Ириса, олицетворяющие бескорыстность. И последними в ряду стояли Татьяна Князева, мать Артема, и наш Жан-Жак. Его гроб был сравнительно чистым и новым, отчего я утерла непроизвольные слезы.

- Я отомстила за тебя, брат. Хоть и знаю, что ты бы простил Гилберта.

Мне, как и предполагалось, не ответили.

Ни Констанции, ни Константина, ни Гилберта в этом ряду не было, чего и следовало ожидать. Вампиры никогда не хоронят предателей. Их тела сжигаются и развеиваются по ветру, дабы даже духу не за что было зацепиться на этой земле.

Между саркофагами Английского плюща и Терновой розы стояла статуя сидящего ангела. Вокруг его ног лежало пять небольших подушечек: красная, цвета морской волны, зеленая, синяя и почти черная. Их цвет от обилия грязи скорее угадывался, чем проглядывал…

- Ты цела?! О, хвала Небесам!

Не завизжала я по одной причине: налетевший на меня дед так стиснул в объятьях, что я намертво впечаталась в его грудь.

- Деда! Да я в порядке! – Впрочем, я тоже обняла его. Мужчина был заметно бледен и его словно потряхивало изнутри. – Что такого ты видел там?..

- Ничего, родная, уже ничего. – Он отпустил меня и нервным жестом поправил корону из белого золота и ракушек. – Как я тебе, м?

Андрей Лайт всегда так делал – старался перевести тему, если то, о чем говорили до этого, ему не нравилось или… пугало его. Я мысленно закатила глаза, но внешне лишь улыбнулась:

- Да вообще красава!

- А я?

Мы с дедом переглянулись и одновременно стартанули к прадеду. Конечно, если быть совсем уж честной, то я проигрывала сразу же, потому как скорость вампира значительно превышала мою, но деда мой – джентльмен, пропустил даму вперед.

Дмитрий сжал меня в объятьях и уткнулся лицом в волосы. Я слышала его странно сбитое, трудное дыхание и пыталась понять: какой же страх терзал его? Спрашивать об этом было бесполезно: привычку молчать о том, чего боится, Андрей перенял от него. На голове Дмитрия покоилась корона с двумя лебедями – черным и белым.

- Все хорошо? – спросил он у нас с дедом.

- А откуда здесь тела Татьяны и Жан-Жака? – вопросом на вопрос ответила я.

- Это магия рода. Очень древняя и… странная. Никто, кроме Никодима, который ее создал, не мог понять ее принципа, но по какому-то чуду после смерти мы все оказываемся здесь, – закатив глаза от моей любопытности, пояснил прадед.