Доказательство рыцарства (СИ)

- Да! Ты понял меня совершенно верно, отец! Почему мы не можем пойти и помочь маме, которая сейчас один на один с каким-то уродом?! Ведь она борется за нашу безопасность! И я еще могу понять – мы с Даром – по сравнению с вами, мы абсолютно бесполезны… Но ты? И ты сидишь здесь совершенно спокойно и даже не пытаешься ей помочь!

В словах дочери, должен признать, было некое зерно истины. Да, мне было отвратительно сидеть здесь и ничего не делать, зная, что в это время моя жена рискует собой, ежечасно – ежесекундно – подвергаясь опасности. Но с другой стороны… Я был Правителем. На мне висела ответственность не только за жену и семью, но и за целый народ. Конечно, у меня теперь есть наследники. Но если я уйду, велика вероятность того, что этих самых наследников у меня не останется.

В дверь вежливо постучались. На пороге стоял командир охраны, Дарилл, кажется.

- Как вы вовремя, – ухмыльнулся я. – Если у тебя все, дочь моя, то ты свободна. Дар, также. Препроводить наследников эльфийского престола в их покои. Глаз с них не спускать. О любых просьбах и передвижениях сообщать лично мне, ясно? – Вампир, немного ошарашенный таким приемом, кивнул. – Прекрасно. Свободны.

- А я? – спросил Михаэль.

- Тебя поселят в соседних с Радой покоях. – Охранники замкнули вокруг детей кольцо и слаженным построением двинулись дальше по коридору. – Михаэль. Я надеюсь, ты понимаешь, какая ответственность лежит на тебе отныне?..

- Конечно, Ваше Величество.

- Свободен.

После того, как за демоном хлопнула дверь, я прислушался к себе. Точнее к Анетт, чье сердце – как и мое – почему-то билось в ускоренном темпе.

Анетт

Сколько прошло? Трое суток? Четверо? Неделя?! Не знаю.

Дни сливались в одно сплошное серое полотно, на котором яркими пятнами выделялись лишь походы к Мастеру с докладом. И каждый раз пятно, как и ярость древнего, становилось все ярче. Вот и сейчас, когда я прислонилась к холодной стене коридора, чтобы унять тошноту.

Эта девушка, Сара, чем-то запала ему в душу. Я не знаю, что произошло за ту пару часов, что они успели провести вместе – и, вероятнее всего, уже никогда не узнаю – но Мастер как-то изменился. Он перестал думать о смерти… И мне бы радоваться, но то, что эта поганка как сквозь землю провалилась, отнюдь не улучшало настроения Великого Мастера.

Совсем всем печально стало, когда мне пришлось доложить о повторении событий двадцатилетней давности… Стыдно признаться, но тогда в пристойном виде из его кабинета я выбралась только благодаря Жанне, которая вынесла меня оттуда – настолько кошмарной была ярость Александра. Нет, он, конечно, извинился за свое поведение, но легче и менее боязно мне от этого не стало. Его плохое настроение давило на всех вампиров, кто был в здании. На всех, кто был в городе.

Каких бы то ни было зацепок по делу девушки мы не нашли. Выяснилось, что девушка – Маргарита Коншина – была «вольной пташкой», то есть вампиром-одиночкой. Таких было на всей планете около сотни, а все потому, что, как и любое другое относительно живое существо, вампиры не могли долго находиться в изоляции от общества. Одиночками вампиры становились потому, что либо не могли найти клана, к которому захотели бы прибиться, либо клан не хотел иметь с ними ничего общего. Или же сам вампир не принимал себя, как кровососущего монстра, и не желал иметь с себе подобными ничего общего. Как правило, такие вампиры подлежали уничтожению тем кланом, на чьей территории они нагадили. А они всегда гадили – ибо что хорошего можно ожидать от спятившего бывшего человека, одержимого жаждой крови и мести?!

В любом случае, жертва была выбрана идеально, потому что, кроме как от самого убийцы, мы бы больше ни от кого и не смогли узнать о пропаже Маргариты. Да и кто следит за передвижениями одиночек?! По счастливой случайности, ее создатель сам пришел к нам с просьбой отследить передвижения подопечной, но его допрос не принес никаких плодов. Женщина сама захотела стать одиночкой, причем по последней причине, то есть она не смогла принять себя как вампира.

- Вы хотите сказать, что нарушили закон? – спросила я у Аристарха, тридцатилетнего на вид светловолосого мужчины, что сидел напротив меня в допросной.