Доказательство умысла

— Конечно. Рассказчиком в ней является молодой мужчина по имени Лоуэлл Винк, он женат на крикливой, требовательной и попросту ужасной женщине, которую зовут Ванессой. Лоуэлл вырос в бедности, в каком-то заштатном городишке штата Мичиган. — Гоф коротко улыбнулся присяжным: — Я вовсе не хочу кого-либо обидеть. А жена его богата. Она наследница семьи, члены которой фигурируют в нью-йоркском светском календаре. Основная часть книги посвящена тому, как Лоуэлл задумывает и совершает убийство жены, а затем получает в наследство принадлежавший ей трастовый фонд.

— Я хочу попросить вас прочитать вслух одно место на двадцать первой странице, — сказал Стэш. — То, что выделено желтым маркером.

Боб Гоф полистал книгу:

— А, вот оно. Здесь сказано: «О да, на людях моя жена — попросту сливки с сахаром. Когда мы выходим куда-то, она изображает преданную любовь. Но стоит ей оказаться в стенах нашего дома, как Ванесса обращается в исчадие ада — злое, грязное существо, которое вертит людьми, как куклами. Ну ничего, завтра ее кровь оросит алтарь моих страданий. — Боб Гоф помолчал. — О да, завтра я завладею миллионами ее семьи».

— То есть все дело в деньгах?

— Ну, в начале книги герой выглядит недотепой, которым крутит, как хочет, его злющая жена. Однако, убив ее, он волей-неволей совершает множество шагов, позволяющих ему избежать наказания за содеянное. И пока он этим занимается, мы начинаем понимать, что герой способен куда на большее, чем казалось нам поначалу. В этом и состоит часть очарования книги. Лоуэлл представляет собой то, что мы называем недостоверным рассказчиком. Мистер Дэйн поначалу заставляет нас проникнуться симпатией к нему, но проходит какое-то время, и мы понимаем, что перед нами настоящее чудовище.

Стэш Олески выдержал паузу, позволив этому заявлению повиснуть в воздухе, и попросил:

— Будьте добры, мистер Гоф, откройте книгу на сорок шестой странице. И прочитайте то, что выделено на ней маркером.

Гоф приступил к чтению:

— «Я уже несколько лет интересуюсь восточным оружием. Временами Ванесса неохотно, но расставалась с парой центов, позволяя мне пополнить мою коллекцию. У меня есть мерцающие старинные японские мечи, странного, зловещего вида дубинки из слоновой кости, скрепленные цепью сучковатые палки, кинжалы с рукоятями, которые изображают совокупляющихся драконов…» — Гоф оторвался от книги, улыбнулся. — На редкость изобретательный текст, не правда ли? Теперь так никто уже не пишет.

Стэш улыбнулся в ответ:

— Прошу вас, читайте дальше.

— Простите. — Молодой редактор снова уставился в книгу. — «Несколько мгновений я помедлил посреди моей коллекции, позволяя взгляду скользить по прелестным, варварским изгибам дерева и стали. И наконец выбрал оружие, руководствуясь его простотой. То была странно изогнутая палка черного дерева, с помощью таких японские воины оттачивали, как мне говорили, технику убийства. Я осторожно прокрался на второй этаж, стараясь не разбудить спящую жену. И, приоткрыв дверь ее спальни, замер. Ровное дыхание жены на миг прервалось, она тревожно поерзала в постели. Шелковые простыни вздохнули под ее прекрасным телом. О, какое же уродство таилось за этой красотой!

Внезапно во мне вскипел гнев — как будто накопившиеся за годы и годы унижения, которым она меня подвергала, пробились пенным фонтаном сквозь поверхность моего трясшегося в лихорадке мозга. Я прыгнул вперед и, замахнувшись черной палкой, ударил ее.

Я надеялся, что она умрет сразу, но нет. Она испустила стон содрогающейся от страсти женщины, одна рука ее разодрала белый шелковый пеньюар, обнажив мягкую, полную грудь. Я почувствовал едва ли не плотское наслаждение. И принялся вышибать из нее остатки жизни. Первые мои удары убили в лице Ванессы всю красоту, одной которой хватало, чтобы управлять мной. А после я разбил ее тело, обратив этот роскошный храм в разломанную скорлупку».

Я взглянул на Майлза. Лицо его побелело, губы подрагивали.

— Спасибо, — сказал Стэш Олески. — Обратитесь теперь к странице пятьдесят первой.

Гоф перелистнул несколько страниц и начал читать снова:

— «Я постарался представить все так, точно в доме побывал взломщик. Потом разделся, сложил одежду в бумажный мешок. А после этого принял душ, побрился, напомадил волосы, облачился в белый шелковый халат и закурил сигарету.

Я ощущал себя человеком, с плеч которого спал огромный груз. Оставался, правда, небольшой вопрос — что делать дальше? Лучше ведь жить в безопасности, чем всю жизнь сожалеть о содеянном. И я позвонил Джозефу Дансеру, эсквайру, первому в городе адвокату по уголовным делам…»

Стэш прервал его:

— Хорошо, мистер Гоф. Теперь загляните на следующую страницу, где…

Гоф перевернул страницу: