Доказательство виновности

Ратлидж не мог найти ни одного изъяна в версии Маркема. События, представленные таким образом, показались ему совершенно логичными. Примерно так будет рассказывать обо всем королевский адвокат в суде…

Ратлидж поймал себя на мысли: Маркему следовало стать юристом. Из него получился бы неплохой обвинитель.

— Да, согласен, возможно, все было именно так, — кивнул он. — А вдруг мы все-таки ошибаемся? Что, если все произошло не так? Убийца мог встретить Трейнора, когда тот сошел на берег. Допустим, убийца сказал, что его послал Гудинг. Трейнор пошел с ним, ничего не подозревая. В тех краях немало глухих уголков, рощ, лесов, где убийца мог внезапно наброситься на Трейнора, а потом спрятать его труп. И все бы решили — как, собственно, и обстояло дело, — что Трейнор еще в Лиссабоне и ждет корабля, который доставит его на родину.

— Вы намерены поискать его труп в Гемпшире?

Ратлидж понял: Маркем уже решил для себя, как было дело, и спорить с ним бесполезно.

— По-моему, имеет смысл выяснить, не находили ли наши коллеги неопознанные трупы севернее Портсмута.

— Поскольку трупа нет, с данной просьбой я согласен.

То была единственная уступка, которую Ратлидж вырвал у исполняющего обязанности старшего суперинтендента.

Перед тем как Ратлидж ушел, Маркем велел ему незамедлительно арестовать Гудинга по подозрению в убийстве Френча и Трейнора. Кроме того, он приказал арестовать мисс Уитмен как его соучастницу.

Вздохнув с облегчением — если ее будут судить по обвинению в соучастии, ее не повесят, — Ратлидж вышел с работы и поехал в фирму «Френч, Френч и Трейнор».

Когда младший клерк провел его в кабинет Гудинга, тот встал из-за стола и сказал:

— Я все понял по выражению вашего лица. Вы пришли меня арестовать.

— У меня нет выбора, Гудинг. Мы сейчас ищем тело Трейнора в Гемпшире, и я попросил адвоката из фирмы «Хейз и Хейз» раздобыть завещание отца Афонсо Диаса, чтобы понять, лишили его наследства или нет.

— А Валери? Что с ней станет?

— Ее также арестуют как вашу соучастницу.

Гудинг тяжело опустился в кресло.

— Нет. Нельзя ей в тюрьму! Я этого не допущу!

— Вы ничего не можете поделать.

— Могу. — Гудинг выдвинул ящик стола и извлек оттуда несколько листов бумаги. Взяв ручку, начал быстро писать. Он ни разу не остановился, не задумался, как будто заранее придумал текст. Закончив и расписавшись внизу, он передал бумаги Ратлиджу. — Полное признание… Судите сами! Действительно, Гудинг во всем сознавался. Он признавал, что убил Луиса Френча, что перевез его в его собственной машине в Суррей, что сбил человека, шедшего по обочине дороги, потому что было уже поздно, а он очень устал. После этого он решил использовать постороннего человека в виде отвлекающего маневра… Кроме того, Гудинг признавался в убийстве Мэтью Трейнора: он встретил в Портсмуте его корабль, завез Трейнора в такое место, где никто не слышал его крики, и задушил его, как и Френча. Свое признание Гудинг заканчивал словами: «Все преступные действия я совершил в одиночку. Я поступил так потому, что почти всю сознательную жизнь усердно трудился в фирме Френча и Трейнора. По некоторым признакам я догадался, что компаньоны после приезда Трейнора в Англию намерены отправить меня в отставку и передать мое место более молодому человеку».

— Тут есть хоть слово правды? — спросил Ратлидж.

Гудинг улыбнулся, но Ратлидж так и не понял, что старик имел в виду. Он подумал: «Два старика, Гудинг и Диас. Как просто было бы сейчас принять его признание за чистую монету…»

«Берегись!» — крикнул Хэмиш, когда Гудинг вдруг снова выдвинул ящик стола. Ратлидж одним прыжком оказался рядом. Правой рукой он крепко схватил Гудинга за запястье, а левой придержал полуоткрытый ящик. Гудинг вскрикнул от боли, но сражался изо всех сил. Дверь за спиной Ратлиджа распахнулась; в кабинет вбежал младший клерк, тот самый, который привел сюда Ратлиджа.

— Там… в ящике… револьвер. Возьмите его! — приказал Ратлидж.

Клерк замер на месте, переводя взгляд с Ратлиджа на Гудинга и обратно: Ратлидж неуклюже наклонился над столом, Гудинг пытался вырваться и шире выдвинуть ящик.

— Да возьмите же револьвер! — снова приказал Ратлидж, на сей раз таким голосом, каким посылал своих испуганных солдат в атаку.

Клерк подбежал к столу, встал между ними в тот миг, когда Ратлидж выпустил ящик, и сунул руку внутрь. Лицо у него побелело, руки дрожали, но он не сводил взгляда с Ратлиджа, ощупывая то, что лежало внутри. Гудинг перестал сопротивляться и, откинувшись на спинку стула, закрыл глаза.

Клерк достал из ящика револьвер — старого образца, но не менее смертоносный, чем если бы только что приехал с фронта. Молодой человек держал револьвер так неуверенно, что Гудингу не составило бы труда его отнять. Глаза у Гудинга широко раскрылись и потемнели. Ратлидж выхватил револьвер из дрожащей руки клерка и соскочил со стола, едва не опрокинув собственный стул.

Гудинг потер запястье — Ратлидж заметил на нем следы от своих пальцев, уже начинающие краснеть.

— Лучше бы так, чем в петлю…

В досаде инспектор ответил:

— Лучше бы вы достали его до того, как я вошел в кабинет.