Доказательство жизни или игрушка из плоти (СИ)

Наспех изготовленная заплатка из непонятного куска металла доставляла все больше дискомфорта. Каленые черные гвозди впивались в плоть, медленно разрывая его на куски и теперь ему точно казалось, что он постепенно разваливается на части. Начинающий кузнец дворф сделал, что мог за такое малое количество времени и в силу своей неопытности, но Кая устраивал и такой вариант — лист железа, буквально прибитый к его нагруднику, закрывал это безобразное месиво и пустоту внутри него. Мужчина истерично усмехнулся, понимая, что пустота внутри вполне настоящая. Он гнал коня обратно на север, сжимая в руках драгоценный комочек, плотно обернутый в шерстяной плащ. Как ни печально признавать, но ему не оставалось ничего, кроме как прибегнуть к помощи магии, которая помогла стереть из памяти девочки «нежелательные» воспоминания. Сопротивляясь до последнего, рыцарь не желал этого, но все же поддался на уговоры, желая Анне только лучшего. Но вряд ли он когда-нибудь сможет искупить свою вину. Пришпорив коня, он прибавил темпа, желая, чтобы она проснулась уже в своем доме, даже не вспоминая о недавних событиях.

Лишь когда он вышел на свежий воздух, уложив Анну в постель, он смог немного расслабиться, и тут же ноющая боль напомнила о себе. Кай осмотрелся вокруг, казалось, время здесь течет очень неспешно. Эта маленькая деревня на краю моря не была особенной, но было в ней какое-то очарование, магия уюта и спокойствия, особенно для путника, который долго был в пути. И что теперь? Он свободен как никогда, волен идти куда хочет, никому ничего не должен — и осознание этого немного пугало и ошеломляло. Мысль о возвращении затесалась где-то на краю разума, но он гнал её прочь. Ему уже хватило всего — драк, обид, боли, разочарования, отвращения, он был переполнен этими чувствами. И даже те недолгие мгновения блаженства, которые казались ему просто подачками Сильваны, не тешили его, скорее злили, ведь он так легко велся на эти уловки. Как глупый пес, приученный бежать за косточкой. Как же быть? Он хотел бы вернуться к ней, честно, но только к той Сильване, что он знал прежде. Теперь же, обнажив друг перед другом собственные мысли и чувства, Кай чувствовал себя некомфортно и стесненно. Если бы он только был уверен, что её чувства также сильны как его… В голове неприятно зашумело, рыцарь поспешил к коню, чтобы встречный ветер выгнал из него эти ложные надежды.

Темный всадник вынырнул из густого утреннего тумана, промчавшись мимо караула даже не замедлившись. Солдаты успели лишь рассмотреть ярко сияющий клинок на поясе рыцаря. Далее начинались чумные земли — отравленный и мертвый участок Азерота, куда редко заглядывали непрошенные гости, а войны Альянса направлялись туда лишь с одной целью — мстить.

Горы, равнины, леса и реки пролетали мимо него размазанными картинками, в то время как Кай даже не замечал меняющийся пейзаж, полностью погруженные в размышления. Лишь неожиданно возникшее чувство свободного падения резко встряхнуло его, рыцарь стальной хваткой вцепился в поводья. Он взглянул вниз — ровная гладь воды неумолимо и быстро приближалась. Всплеск мутной воды и грохот привлек внимание бесцельно бродящих вокруг вурдалаков. Он по привычке зажмурился и вдохнул поглубже, но спустя секунду понял глупость своих действий. Конь коснулся илистого дна, вставая на твердую поверхность. Лошадь замерла, явно смущенная таким раскладом, и не слушаясь ездока. Он уже успел осмотреться, правда недалеко, в этой мути было видно лишь на пару метров вокруг. Вода уже успела проникнуть везде, неприятно затекая внутрь и обжигая. Нехотя спрыгивая на вязкое и грязное дно, он потянул лошадь за поводья, наугад направившись в предполагаемом направлении берега и надеясь, что не идет сейчас через весь водоем к противоположному берегу. Когда из воды начала показываться лошадиная голова, а затем мрачный рыцарь, вурдалаки, собравшиеся у берега, в страхе разбежались. Больше похожий на болотное чудище из ила, водорослей и грязи, рыцарь смерти действительно выглядел жутко. Оказавшись на мелководье, он принялся счищать с себя и своего коня всю грязь. Особенно странно было вытаскивать корягу, застрявшую между голых ребер лошади и руками выгребать из грудной клетки кучу ила.