Докажи мне

Мироненко поставили на место Евтушенко, когда тот уехал во Львов. Почему так резко? Случился скандал: какая-то драка в ночном клубе с журналистом, которые сделал несколько нежелательных кадров. Подробностей Мироненко не знал, но ситуацию пытались всеми силами замять, даже «за благодарность» договаривались с интернет-изданиями, чтобы статья об этом исчезла с сайта. Ну и под этот шумок вроде, поставили лояльного и зависимого во всем майора на поток контрабанды в приграничной области.

А вот сам Мироненко влип потому, что попытался как раз намекнуть начальству: с прошлым руководителем отдела неладно многое было. Указал на несостыковки и мутные движения по делам, которые давно раскрыть должны были… И по ним же вдруг и замешан оказался, хотя в тот момент вообще на других направлениях работал. Чтоб меньше рвения проявлял, видимо. Не форсировали, но и на крючке держали постоянно.

Так что да, Мироненко был искренне заинтересован в расследовании Гутника, зная, что полковник почти маниакальной справедливостью отличается.

Ага, так и сказал… у Дарьи в этот момент глаза в половину лица стали, а вот сам Олег едва не рассмеялся. Забавные о нем легенды ходят, однако, он знал. Ну и ладно, сейчас каждый человек на их стороне — на вес золота.

В общем, понятней стало. Да и очевидно, что будучи замешанным в такие дела, Евтушенко сделает все, что велит Яровой, лишь бы его отмазывали и дальше. Вопрос теперь только в том, что второму заместителю от самого Гутника надо, раз так отчаянно его со всех сторон обложить пытаются? И к чему был тот взрыв? Ошибка исполнителя или расчет, просто припугнуть хотели?..

В общем, понимая, что решить еще много нужно, а без разговора с шефом никак тут не разобраться, Гутник отпустил Мироненко, договорившись о взаимодействии. Послал Женьку за вещами Дарьи к Анне Трофимовне, чтоб там пока не мелькать, ну и повез своего ангела домой.

А теперь вот, оставил ее под охраной. И, несмотря на все понимание и правильность, все равно, внутри разъедало тревогой.

— Эх, есть у меня такое подозрение, что и моя вина во всех этих шрамах имеется, — пожав ему руку, как-то сумрачно глянул на Олега шеф, смерив тяжелым взглядом из-под бровей. Хоть и не первый раз встречались после взрыва, вообще-то. — Ты уж не держи зла, если вдруг что. Не думал, что дойдет до такого…

Гутник молча на начальника уставился, подозревая, что на лице, в кои-то веки, выражение крайнего удивления написано. И от такого заявления, и от излишней сентиментальности шефа.

— У меня другие люди под подозрением были, — откровенно заметил Олег, вроде как на сарказм упав, пока не очень поняв настроение и посыл Юрия Степановича.

Вернее…

Но шеф не дал сосредоточиться. Протянул ему ничем непримечательную папку, перетянутую резинкой.

— Вот. Думал поручить тебе это еще в сентябре… Неофициально, так сказать. И даже намекнул кое-кому, что в твои руки передал все сведения. А тебя боятся, знаешь, Олег? — во взгляде начальника появилась теперь веселая ирония, хоть и с сожалением, да. — Боятся не меньше, чем меня. А кое-кто и больше… Знают, что не купить нас. Для них это страшнее всего.

Глава 28

Она вскинулась, едва Олег вошел в квартиру. Стук трости по плитке разбудил? А ведь он постарался ту сразу отставить к стенке. Похоже на то…

Уснула, дожидаясь его. Гутник видел, что сидела, тяжело опустив голову на руки за столом в кухне. Просматривалась та у него из прихожей.

Скоро час ночи, а она тут. Ждала.

Не послушала, хотя Олег же велел не сидеть, а идти укладываться, подозревал, что разговор с шефом затянуться может. Так и вышло по итогу. Но в этой девчонке характера и упрямства было столько же, сколько у него самого, кажется. Ладно, учитывая, что он в самое ближайшее же время собирался ее женой сделать, качество нужное, чтоб с ним прожить долго и счастливо. Олег реально понимал свои заскоки и тяжелые стороны характера.

Мимоходом успел осмотреться: свет почти везде выключен, кроме бра на кухне, у стены коридора какая-то сумка стоит, видно, те самые вещи, которые Женька должен был привезти. Но Гутнику внезапно не до них стало: Даша подлетела, обхватила его руками, как оплела всего! А Олег молча в ее волосы лицом уткнулся, зарываясь пригоршнями в пряди. Так и не сказал ничего, ни единого, пусть и мягкого, упрека, что осталась бдеть. Ему горло перекрыло и ребра будто стальным обручем сдавило.

Черт! Почему ему никто не говорил никогда, насколько охр*нительно, когда кто-то тебя дома так ждёт?! В любое время дня и ночи…

В теле жар тлеть начал, растекаясь бурлящим потоком по каждой вене. Откинулся на стену, перенеся вес, но ее обнимать ни на йоту меньше не стал.

— Олег? — Даша, словно все еще беспокоясь, запрокинула голову, желая выяснить ситуацию, как бы ничего не спрашивая при этом.