Докажи мне

С массажем не сложилось. Потому что надо было с утра, конечно, головой думать. Его реабилитолог сегодня работал в первой смене. На завтра пришлось договариваться, вроде Женька все утряс, но это не решало проблемы: Олега будто на дыбе растягивали. Каждую мышцу в спине и ногах скрутило болью, противной, тянущей, заставляющей тело каменеть.

Кое-как провел совещание: Прозапас Николай, назначенный самим Гутником тут куратором, рассказал, какие мысли у них появились после изучения бумаг из отдела по борьбе с наркотиками, предоставил предварительный доклад. Парни сомневались, что замешан кто-то из областного управления, но собирались еще раз проверить. Гутник их сомнения разделял, хоть и просмотрел пока по верхам, дал добро разрабатывать дальше.

А вот с его взрывом… полный застой, бл*!

Ничего нового не могли найти. А это как-то слишком настораживало. Олег и сейчас смотрел на все схемы, фото, отчеты, аккуратно расфасованные и разложенные в хронологическом порядке, с заметками твердой рукой Дарьи…

Блин, на почерк ее отвлекся!

Провел пальцем по прилепленному желтому стикеру, где она обращала внимание на нехватку нескольких кадров с записи в гараже, если по временному промежутку судить. Внимательная, кстати, заметила. Женька сначала не поверил, когда Олег ему это показал, а потом извинялся и рванул достать запись…

Но ведь Гутник не потому сейчас, как малолетний школьник пальцем начертания ее букв повторял, мл*! Будто в покореженные пучки хотел вдавить шероховатость этих линий. Всматривался.

Красивый, четкий, очень разборчивый. Прям сам, не обращаясь к графологу, мог сказать, что она: ответственный, внимательный и скрупулезный человек, еще и решительный, судя по резковатым, но при этом без перекосов и дёрганных линий, начертаниям.

Бл…ииин! Придурок! На что время тратит?!

Ладно, это все равно было интересней, да и полезней, быть может, чем вновь и вновь с места на место мысли гонять. По хорошему, наверное, стоило отдать дело парням. Как ни крути, у него капец, какая личная заинтересованность имеется. Но Гутник, возможно, слишком привык контроль в своих руках держать. Или, вероятно, пылал не просто желанием разыскать, а и воздать жаждал… Что плохо, конечно.

Вот пока лучше пусть почерк Дарьи и изучит. Всегда полезно больше знать про человека, с которым работаешь. И перед которым так и не извинился, кстати… И это воспоминание заставило скривиться. Отправил ее с очередным заданием в архив… Просто потому, что не знал, как при своих парнях этот щекотливый вопрос его несправедливых придирок поднять. И мучился теперь угрызениями воспрявшей совести.

Вот уж на фиг! Лучше бы опять стояк был, там он хоть отключиться может, да и боль, наверняка, снизила бы напряг. А вот на собственный разум и мораль это как-то не влияло…

— Олег Георгиевич, вот то, что мы пока нашли, хоть и не уверена, что именно это вам нужно, исходя из запроса. Вы искали больше о делах, которые вел Мироненко, но пока мы вот, что обнаружили, — Дарья возникла в кабинете так нежданно для него, будто из головы Олега вышла на паркетный пол.

Он аж моргнул.

Вот это отрешился от окружающего, елки-палки!

А она подошла, опустила ему несколько распечатанных листков на стол.

Пучок на затылке чуть растрепался, словно ослабли заколки, которыми Дарья тот утром стянула, пара прядей уже заправлена за ухо. Верхняя пуговка сорочки на воротнике расстегнута. Вообще ничего этакого, все в пределах устава и правил, но его почему-то непреодолимо тянуло на ее шею смотреть и приоткрывшийся… Даже не вид же! Только намек на яремную ямку у основания ключиц. А у него пальцы на руке (те, что остались) судорожно сжались от дикого, ярко вспыхнувшего желания в этот ворот забраться, вторую пуговку расстегнуть, и дальше…

Бойтесь своих желаний, ага! И их немедленного воплощения… Озабоченный придурок! Он с каждой минутой все больше думал об этой девчонке, и все меньше о деле!

Заставил закостеневшую спину выпрямиться, откинулся на спинку кресла… По правде сказать, легче не стало, еще и это распирающее давление в паху… Дебил он был, когда думал, что лучше б накатило. Теперь не только не перебивало, а на его боль наслаивалось, добавляя… м-м-м, красок в жизнь.

Может, Гутник стал греб*ным мазохистом?

— Дарья… Спасибо, — пришлось прочистить горло, чтоб голос его с головой не выдал.

— Это моя работа, — спокойно отозвалась она, как-то слишком задержавшись взглядом на его плечах…

Непривычно медленно скользнула глазами по лицу.

Идиотизм, конечно, но Олег будто наяву ощутил тепло прикосновения кожей, хотя смотрела же только. И, кстати, вспомнил опять, что за ним должок…

— Дарья, я хочу извиниться за свое поведение утром. Мои придирки и тон были недопустимы. Такого больше не повторится, — опять откашлявшись, в бессмысленной попытке стряхнуть странное ощущение, почти непреодолимую тягу подняться и, обхватив ладонями ее лицо, на себя девчонку дернуть, да…

Вот тут пора бы остановиться. Жаль, мысленный подзатыльник херово работал. Видно, титановая пластина экранировала.